– Попотеть – это то слово, – ответил я.
Мы отправились туда пешком, оставив мою машину припаркованной неподалеку от "Беркли". Дансинг был расположен в подвальном помещении со входом с аркад и выходом на улицу Понтье. Неоновый слон издали сообщал о наличии этого комфортабельного заведения без чрезмерного шика, но хорошего вкуса. Все девицы, которые там находились, казалось, соперничали с картинками из журналов мод. Некоторые мужчины были очень "шикарны", от иных за версту разило принаряженными продавцами галантерейных магазинов. Мы прямым ходом направились к бару, следуя благородной старой привычке. Ковет сразу увидел какого-то знакомого. Он окликнул его, и тот подошел к нам. Ковет познакомил нас:
– Марсо, мой коллега, он знаком с Моникой. А этот тип, – он указал на меня, – Нестор Бюрма, но не стоит никому сообщать об этом. Он хотел бы познакомиться с Моникой.
– Моники тут нет, – ответил парень. – Но имеется вторая часть тандема – Мишлин. Она сейчас танцует с парнем с мерзкой рожей и, несомненно, только и ждет, чтобы отделаться от него. Скажите ей, что вы из кино, месье Бюрма, они все обожают это.
– А я все еще работаю в мире кино, – улыбнулся я.
Марсо выпил стакан за наш счет, произнес соболезнующую фразу по поводу смерти Рабастена и в момент, когда в танцевальном зале оркестр выдохнул последний аккорд трепетного танго, покинул нас. Вскоре он вернулся в сопровождении молоденькой девушки, которая, судя по ароматам, которые от нее исходили, должна была находиться какое-то время в ящике с парфюмерией. Волосы ее были немного растрепаны, но это ей шло. У нее были прекрасные светло-карие глаза и пышная черная шевелюра. Она казалась менее бесстыдной, чем Моника, и в ее взгляде, которым она меня окинула, не было ничего провокационного. Но для выполнения тех целей, которые я себе поставил, я все же предпочел бы Монику. Так же, как и Моника, Мишлин носила глубокое декольте, открывавшее грудь и плечи. После представлений я предложил ей выпить со мной, а Марк Ковет и его собрат по перу ушли в танцевальный зал, оставив нас вдвоем. Оркестр снова взялся за работу. Только я открыл рот, чтобы начать обрабатывать Мишлин, как к ней подошел какой-то тип:
– Ну что, красотка, – сказал он так, как если бы я вообще не существовал, – пошли танцевать со мной?
На нем был костюм хорошего покроя из дорогой ткани, но галстук был агрессивного цвета. Вообще, многое в нем дышало агрессивностью. Безусловно, это и был тот самый кавалер Мишлин с мерзкой рожей, о котором нам сообщил Марсо. Девушка попыталась поставить его на место, но он стал настаивать.
– Бросьте, – вмешался я. – Разве вы не видите, что вы надоедаете мадемуазель?
Бросив на меня злобный взгляд, он прошипел:
– А ты куда лезешь? У тебя еще все клыки целы?
– Не заботься о моих клыках и мотай отсюда!
– Господа, я вас прошу, – вмешался бармен. – У нас здесь спокойное заведение.
– То еще заведение... – выдал хулиган.
– Не надо так трепыхаться, – сказал я. – Это не подходит к здешнему кварталу, а кроме того, это уже устаревшие штучки, которые могут не понравиться Вентури, – добавил я немножко наугад.
Он вздрогнул:
– Вентури? А это что еще за зверь?
– Ничего не знаю. Ты доволен?
– А ты странный гусь. Надо бы встретиться в заведении не таком спокойном, как это!
– Вот, вот, приятель, когда захочешь. А пока что пойди глянь снаружи, может быть, я уже там.
Он проворчал что-то и ушел. Бармен с облегчением посмотрел ему вслед.
– Что это за злобный тип? – спросил я.
– Не знаю, – ответил тот, – но уж, конечно, этому хмырю я не доверил бы свою кассу.
Я вернулся к Мишлин:
– А вы с ним знакомы?
– Эти парни все время стараются навязаться, – сказала она, пожав красивыми плечами. – На днях он подкатывался к Монике, но у нее более дальний прицел. Если бы я знала, ни за что не согласилась бы с ним танцевать. Он прилипчивей, чем я думала, и, по-видимому, из тех типов, которые воображают, что раз мы позируем раздетыми и свободны в своей речи и поступках...
– Понимаю... (И вдруг я спросил себя, не был ли я тоже одним из этих типов.) Ну вот, теперь вы от него избавились. Думаю, что у него есть над чем поразмыслить, и он не явится снова приставать к вам.
– Спасибо, месье.
– Не стоит. Ладно. Перейдем к нашим делам. Марсо, журналист, сказал вам, зачем я хотел с вами познакомиться, не так ли? Я ищу Монику.
– Да, он мне сказал. О чем идет речь?
– У меня для нее есть контракт. Несколько особый контракт, но думаю, что он ей подойдет. Я столкнулся только один раз с Моникой, но этого мне было достаточно, чтобы оценить ее. Она была в моей постели...
– Тогда, по всей вероятности, ее надо искать в постели у кого-либо другого, – сказала Мишлин. – Мы живем в одной и той же гостинице, но я ее не видела со вчерашнего дня. Она ночевала не дома и, возможно, это будет продолжаться в течение всего фестиваля. Какой-то тип облапошил ее, и она вернулась домой в полном расстройстве. Но я не думаю, что это ей послужило уроком. А что это за контракт? На фильм?
– Это настоящее кино, хотя и не фильм. Послушайте, Мишлин, вы мне симпатичны. Слишком симпатичны, чтобы я вам предложил такую сделку, какую думал заключить с Моникой. Вы занимаетесь одним и тем же делом, и, без сомнения, у вас одни и те же амбиции, но вы отличаетесь друг от друга. Контракт, о котором идет речь, не для вас. Он хорош для Моники и когда вы ее увидите... в конце концов, ее отлучка не может быть длительной... скажите ей, чтоб она меня нашла. Я живу в "Космополитене". Видите, я доверяю вам. Марсо вам, конечно, сообщил, что я занимаюсь кино. Это не совсем так. Вот кто я такой на самом деле...
Я вытащил мое удостоверение частного детектива.
– О! Вот как! – сказала она. – Детектив! Нестор Бюрма! Я видела ваше имя в газете в связи с Люси Понсо. Но что же...
– А это, Мишлин, детективные истории. Так же, как в фильмах.
– Дайте мне закончить фразу. Что же я должна сказать Монике?
– Что в ту ночь я был не очень галантен по отношению к ней. И хочу это исправить... Познакомлю ее с гордостью экрана – Тони Шарантом. Это, конечно, грозит некоторой опасностью. Вам понятно, какого рода опасность, не так ли?
При упоминании имени знаменитого актера ее глаза заблестели.
– Конечно, – сказала она.
– Но я полагаю, что опасность такого рода не испугает Монику?
– Конечно, нет.
– Хорошо. Тогда я рассчитываю на вас, чтобы передать мое поручение. А теперь я поехал домой.
– Я сделаю то же самое, – сказала Мишлин, зевая. – У вас есть машина?
– Я оставил ее перед рестораном "Беркли".
– Вы не можете отвезти меня домой? Я живу в гостинице "Дьепп" на Амстердамской улице. Это далековато. А если случайно Моника вернулась...
– Согласен.
Я заплатил за выпивку и, оставив Марка Ковета и его приятеля выплясывать в танцзале, мы вышли на свежий воздух. Если не считать выстроившихся вдоль тротуара машин, улица Понтье была пустынной. Но тут из темной подворотни вышли два типа и направились к нам.
– Ну что, хохмач, – сказал один из них, – ты сказал мне пойти посмотреть, нет ли тебя снаружи, а?
– Не валяй дурака, Кловис, – сказал другой. – Помягче.
Тут я получил сильный удар по основанию черепа... Точь-в-точь, как Рабастен, но чуть полегче.
Глава девятая
Хищники
Я пришел в себя в месте, которое тут же определил: некая безликая контора в некоем здании торгового назначения. Я лежал на хорошо натертом паркете, жестковатом для моих ребер, но мои ребра могли это вытерпеть. Иначе было с головой. Едва я раскрыл глаза, как тут же со стоном снова закрыл. Две мощные конторские лампы слепили меня. Кто-то вежливым и размеренным тоном сказал: