Девятый стоял в трудном месте, в стороне ото всех луз. Парень внимательно его осмотрел, и кий скользнул между его намазанных мелом пальцев. Девятый прокатился по всему столу и отрикошетил в боковую лузу.
- Где, вы сказали, проходит вечеринка?
- Я не говорил пока. Ее устроили у Гарланда, около парка. - Он промахнулся с десятым. - Знаете, где это находится?
- Нет. А вы? - Я положил десятый и промахнулся с одиннадцатым.
Он взял одиннадцатый.
- Напротив главного входа в парк. На четвертом этаже, над винным магазином. Если идете к нему по делу, то скажите, что вас направил Уайти.
Он промазал двенадцатый. Я положил двенадцатый, а затем и остальные шары. Он что-то буркнул, когда пятнадцатый свалился в лузу.
- Это был выигрышный шар, - сказал я. - Вам не повезло.
Он печально взглянул на меня.
- Я могу выиграть пирамиду одним духом, но у меня нет для вас двадцати пяти центов. Все спустил в задней комнате. Не думал, что вы так играете.
- Не важно. - Я удалился, оставив его гонять шары в одиночку.
Я вылез из такси перед закрытыми железными воротами муниципального парка. Ночной воздух начинал свежеть, и темные лужайки за воротами, находящиеся в тени нераспустившихся деревьев, выглядели безлюдными, как кладбище. В центре заасфальтированного треугольника, у основания которого находились ворота, стояла бронзовая фигура первого французского исследователя этих земель в оленьей шкуре.
- У вас тут назначена встреча? - спросил водитель, получая плату за проезд.
- Со статуей. Я встречаюсь с ней время от времени, чтобы поболтать о прежних временах.
Он тупо посмотрел на меня, и я не дал ему на чай. Когда он отъехал, я обернулся и посмотрел на статую. Статуя молчала. Она спокойно стояла, устремив невидящие металлические глаза на землю, которая давно перестала быть девственной. Я помнил со школьных дней, что он покинул Францию, чтобы принести христианство язычникам.
На противоположной стороне перекрестка виднелась дрожащая неоновая вывеска: "Винный магазин". Над ней располагались три жилых этажа. Пять или шесть окон верхнего этажа были освещены, но задернуты занавесками. Оттуда доносились крики и смех. Это был громкий, возбужденный смех, отнюдь не веселый, но мне было все равно. Радостный смех противоречил бы моему настроению.
Я пересек улицу и отыскал вход в жилые помещения рядом с парадной дверью магазина. Узкая лестница освещалась, если это можно назвать освещением, красными двадцативаттными лампочками, по одной на каждом пролете. Запыленная лампочка на последнем пролете отбрасывала слабый свет на дверь небесно-голубого цвета с красной полоской. На двери было написано большими красными буквами, немного расплывшимися: "Ф. Гарланд". Звуки вечеринки проникали через стенки, как через сито. Я наслушался различных сборищ и знал, что смешанные вечеринки звучат как обезьяний питомник, девичники - как птичники, а холостяцкие встречи - как собачьи своры. Эта вечеринка производила шум собачьей своры, хотя некоторые голоса звучали как лай болонок, пронзительно и злобно.
Я постучал в дверь Гарланда, раздумывая, где же у них девушки. Тявканье, взвизгивание, завывание и гавканье отнюдь не смолкли. Смех, похожий на сирену пожарной машины, постепенно нарастал, пока не грохнул на высоких нотах и не раскатился дрожащим треском. Я постучал еще раз.
Открывший дверь невысокий человек все еще застегивался. Отпечаток губной помады на его узком подбородке составлял яркий контраст с почти бесцветным лицом. У него была жалкая мордочка с ввалившимися щеками, высокими узкими скулами, юным чувственным ртом, верхняя губа которого слегка нависала над нижней. Голос звучал мягко и приятно:
- По-моему, я вас не знаю, или я ошибаюсь?
- Жаль, если не знаете. Джой Солт здесь?
- Джой сейчас занят. - Он бесстыже и весело хихикнул. Его серые глаза были столь же привлекательными, как толченое стекло.
- Вы не скажете ему, что я хочу увидеть его на минутку? Прямо здесь, на лестнице.
- По делу?
- Считайте, что так.
- Сегодня он не занимается делами. Он ждет очередную партию товара.
- Другой бизнес. Я хочу с ним поговорить.
- Как вас ему назвать, приятель?
- Джон Уэзер. Вы его секретарь?
Злобная вспышка несколько окрасила его чахоточные щеки. Он ехидно фыркнул крупными выразительными ноздрями.
- Моя фамилия - Гарланд, - мягко сказал он. - Может быть, вам стоит ее запомнить.
- Я в восторге, честное слово. Передайте мое уважение господину Солту и скажите ему, что я буду иметь удовольствие ожидать его в приемной палате.
- Остряк! - прочирикал он и захлопнул дверь. Но перед тем как она закрылась, я увидел в комнате скрюченные тела. Это были тела живых людей, но некоторые трупы вызывали у меня больше симпатии.
Минуту спустя из двери вышел красивый юноша. У него были бачки, ямочки и темные глаза с поволокой. Одет в брюки шоколадного цвета с высокой талией и тремя складками по бокам, которые поддерживались почти под мышками алыми шелковыми подтяжками. Рубашка из бежевого шелка. Повадками он напоминал кота. Его смуглое лицо было очень подвижным. Сигарета, зажатая между тонких коричневых пальцев, горела неровно и не пахла табаком.
- Джой Солт?
- Вы меня накрыли. - Он обаятельно улыбнулся. - Вы не понравились Гарланду.
- Зато Гарланд мне очень понравился.
- Он немного с приветом, но у него хороший нюх. Когда ему кто-то не нравится, то чаще всего этот человек не нравится и мне.
- А я-то думал, что неотразим. Вы хороните мою мечту.
- Вы слишком много говорите, в этом Гарланд прав. - Юношеское дружелюбие на его лице быстро сменилось открытой враждебностью. - Если хотите что-то мне сказать, то говорите. - Его сигарета догорела до пальцев. Он раздавил ее о дверную притолоку и положил окурок в карман.
Я переступил на правую ногу, равномерно распределив свой вес, готовый сделать выпад в любом направлении.
- Мне нужен пистолет.
Он бесшумно проскользнул мимо меня и оперся на шаткие перила, чтобы осмотреть нижнюю лестничную площадку.
- Почему вы пришли ко мне? - спросил он через плечо. - Пистолеты продаются в магазинах.
- Я тороплюсь. Два года назад... - Я сделал паузу, давая ему возможность сложить два и два.
Он выпрямился и повернулся ко мне лицом. Он был почти такого же роста, как и я. И размах плеч неплох. Я несколько перераспределил свой вес с учетом его новой позиции.
Он произнес спокойным тоном, как бы вспоминая:
- Два года назад...
- Вы помогли моему приятелю.
- Кто этот ваш приятель? - Он подался назад и безмятежно наблюдал за мной, держа обе руки в карманах.
- Он не хотел, чтобы называли его фамилию. Вы это знаете.
- Как я помог два года назад вашему другу, который теперь не хочет, чтобы называли его имя?
- Разве вы не помните?
- Я помогаю многим людям. Я отзывчивый человек.
- Вы достали ему "смит-и-вессон".
Я почувствовал, как у него напряглись мышцы правой руки. Очень спокойно он спросил:
- Как, вы сказали, ваша фамилия?
- У вас плохая память. - Я был напряжен так же, как и он. - Джон Уэзер.
Он выхватил из кармана нож, лезвие открылось со щелчком. Моя левая рука была наготове и схватила его правое запястье. Правой рукой я завершил захват и сжал его руку. Он быстро закрутил рукой и сильно дернул ее на себя, но мои клещи не разжались. Его было нелегко согнуть, но понемногу он начал наклоняться - по мере того как я выворачивал ему руку, ухватив его за запястье. Голова его медленно опустилась. Он почти неслышно вздохнул, и нож выпал из руки раньше, чем я вывернул ее из плеча.
Я резко отпустил его, приблизился вплотную и от колена нанес удар правым кулаком вверх. При этом ушиб суставы пальцев о его подбородок. Голова Джоя отлетела назад и стукнулась о стену. Какое-то мгновение он стоял на обмякших коленях, обеими руками опираясь о стену, свесив голову. Голос, раздавшийся из двери, остановил мою левую руку перед нанесением заключительного удара.