- Тогда почему?
- Если хотите знать, он работает не на нее, а на себя.
- Заведение принадлежит ей, не так ли?
- Так считается. Но я несколько раз видела, как она разговаривала с ним. Он не подчиняется ей.
- Он откупил у нее это место?
- Не знаю. Не слышала о такой покупке. Но он так смотрит на нее, что я не удивилась бы, если у него окажется на нее компромат.
- Какой, например?
- Что это, меня подозревают в преступлении третьей степени тяжести? Вы задаете мне больше вопросов, чем в программе "Викторина".
- Может быть, этот вопрос тянет на шестьдесят четыре доллара, - заметил я.
- Я просто кое-что предположила. Я не знаю ни о каких особых причинах, по которым она могла бы бояться Керча. Всего немного побаиваются.
- А вы?
- Нет, - медленно протянула она. - Думаю, что не боюсь. Я слишком его ненавижу, чтобы бояться.
- Почему так? У него есть какой-нибудь материал на вас?
- Черта с два! У меня есть кое-что на него самого. Ему нравится делать некоторые странные вещи. - На мгновение он замолчала. - Почему вы меня спросили, боюсь ли я его? Какая вам разница?
Я сказал тихим голосом:
- Потому что я доберусь до Керча и, возможно, мне понадобится кое-какая помощь.
- Вы полицейский?
- Ну нет. Это одна из причин, почему мне понадобится помощь.
- Вы накликаете на себя большую беду, думая, что можете прихватить Керча. Я сказала вам, что он изворотливый и на него работают крепкие ребята.
- А я работаю на себя. Поэтому в эту работу вкладываю всего себя.
- Не знаю, чем я могу вам помочь. Если у вас честные намерения, то вам следует повидать Аллистера.
Краснощекий мужчина и его тускнеющая блондинка возвратились к столику, стоявшему за мной. Я заметил, что слово "Аллистер" заставило их замолчать.
- Здесь не лучшее место для разговора, - заметил я. - Нет ли где поблизости более уединенного местечка?
- Вы можете пригласить меня наверх, - сказала она с притворной застенчивостью.
Глава 8
Комната, куда она меня привела, была обставлена двумя зачехленными стульями, голливудской кроватью с ярким шелковым покрывалом, туалетным столиком, торшером в шелковом абажуре и умывальником в углу, за дешевой японской ширмой. Единственное окно закрывала тяжелая штора, которая, казалось, отрезала комнату от времени и пространства. Но шум подъезжающих и отъезжающих машин с парковки под окном проникал через материю приглушенным отзвуком непостоянства. Она защелкнула йельский замок и неуверенно сказала, не отходя от двери:
- Вы можете присесть.
Я сел на стул, а она на скамеечку перед туалетным столиком.
- Я не ожидал, что меня направят к Аллистеру. Я думал, он опекает Керча.
- Только не Аллистер. Он хотел бы, чтобы Керч покинул город.
- Чего же он тогда ждет?
- Аллистер - не боец. Он говорит, что у него связаны руки.
- Честный он человек?
- Думаю, что да, - ответила она после паузы. - Как бы там ни было, но я знаю, что Керч - его враг.
- Почему вы так уверены в этом?
- Я знаю Аллистера. Он - хороший друг моей подруги. И толковый. Неплохо знает город. Он проводил расследование для прокурора Крэнбриджа, но доклад зарезали.
- Кто это сделал?
- Я слышала, что человек по фамилии Уэзер. Вы его не знаете. Раньше это заведение принадлежало ему.
- Да?
Она повернулась к зеркалу, взяла щетку и начала причесывать волосы быстрыми, уверенными движениями. Гладкой волной они закрывали ее шею, ниспадая на плечи и спину отливающими медью локонами. Неловкость и более глубокие чувства, скрывавшиеся за жалостью, вселили в меня беспокойство и зябкую нервозность. Щетка издавала потрескивающий звук, словно какой-то зверь пробирался в чащобе.
- Надеюсь, вы не живете здесь?
- О Господи, конечно нет! Я бы сошла с ума, если бы мне пришлось тут жить. У меня квартира.
- Где?
Ее глаза встретились с моими в зеркале. Гладко зачесанные волосы обнажили очень молодой и чистый лоб.
- Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь встретиться со мной еще раз?
- Мне не нравится здешняя обстановка.
- А как насчет меня?
- Мне хотелось бы посмотреть, где вы живете.
- Я бываю дома обычно после обеда. Живу в массиве Харви, это к югу от Мэйн...
- Я знаю, где это.
- Думала, что город вам незнаком. - Она начала размазывать помаду мизинцем, растянув губы, лицо ее застыло как маска.
- Я заезжал сегодня туда, чтобы встретиться с миссис Сонтаг.
- Откуда вы ее знаете? Фрэнси - моя подруга.
- Я не знаю ее. Просто искал ее брата.
Она повернулась на скамеечке:
- Вы - нахал. Вы - полицейский.
- В вашей семье аллергия на полицейских, не иначе. Ваш дедушка отреагировал практически так же.
Ее дыхание участилось, маленькие груди заметно поднимались и опускались, руки нервно одергивали юбку.
- Проваливайте отсюда к чертовой бабушке! И можете забыть, где я живу.
- Многие принимают меня за полицейского, это меня начинает оскорблять.
- Тогда почему вам так много обо мне известно? Зачем вы пришли сюда? Чтобы наводить обо мне справки?
- Вы сами подсели ко мне. Стечение обстоятельств. И я совершенно ничего о вас не знаю.
- Вы сказали, что разговаривали с дедушкой.
- Не о вас. Он просто случайно упомянул вас.
- Кто вы такой? Чего добиваетесь?
- Этот человек, Уэзер, которого, вы сказали, я не знаю, был моим отцом. Пытаюсь выяснить, кто его убил.
Она молча разглядывала меня. Наконец сказала:
- И вы думаете, это сделал Керч?
- Я не люблю предвзятости. А что думаете вы?
- Ничего об этом не знаю. Это случилось задолго до того, как я приехала сюда. - Через какое-то время она нерешительно спросила: - Что дедушка сказал обо мне?
Мне пришлось подбирать слова.
- Он вроде бы разочарован в вас.
- Старый осел! - сказала она с горечью. - Он небось надеется, что я посвящу ему свою жизнь, готовя, наводя порядок в его дыре и выслушивая дурацкие лекции. Он свихнулся.
- Теперь мне понятно, что вы имели в виду, когда сказали, что я вам напоминаю вашего деда.
Улыбка почти незаметно переместилась из ее глаз на губы, но не задержалась и там.
- Нет, просто я имела в виду, что вам обоим нравится тараторить, не закрывая рта. Думаю, он прав. Иногда мне его жаль. Он хотел дать мне образование и вывести в люди. Сам он довольно хорошо образован.
- Почему вы ушли от него?
- Он выгнал меня - застал меня с парнем в задней комнате. - Она помолчала, глядя на меня невидящими, мрачными глазами, устремив взор внутрь себя, на свое прошлое, в юные годы. - В общем-то это к лучшему, мне совсем не хотелось там оставаться. Он довольно славный старик, но меня совершенно не понимал. Всегда носился с великими идеями спасения человечества, но мне помочь не умел. Думал, что мне надо ходить в школу и стать учительницей, можете себе представить? Он считал меня полоумной сучкой, потому что я ненавидела школу. К тому же он постоянно строчил в газеты письма со всякими требованиями, и ребята в школе смеялись надо мной. А я не могла даже рассказать ему об этом!
- Что случилось с вашими родителями?
- Отца я никогда не видела. Мать умерла, когда мне было одиннадцать лет. После того моим воспитанием занялся дед.
В детстве он был ласков со мной. Мы часто устраивали пикники за городом.
- Значит, никогда не видели своего отца?
Девушка неловко пошевельнулась и сложила руки на коленях.
- Я была негодяйка! - выпалила она. Затем продолжила более мягко: - Вы можете подумать, что я похожа на мать.