- Кто там? - спросила она, ее глаза напряженно всматривались в зеркало.
- Мабель. Это ты, Карла?
- Минуточку, дорогая. Я сейчас выйду.
Через дверь донеслись голоса мужчины и женщины, которые разговаривали и смеялись.
- Кажется, мы провели здесь очень много времени. - Она промокнула губы листочком туалетной бумаги "Клинекс" и встала, поправила тесемки на платье. Ее лицо, покрытое пудрой и помадой, приобрело свое первоначальное выражение холодного бесстрастия. Такое легкое превращение вызвало во мне гнев. Хотелось сорвать с нее маску и опять превратить в плачущую девочку.
- Подожди, - сказал я резко. - Сколько я должен?
- Должен - мне? - Она смотрела на меня непонимающим взглядом. - Ты имеешь в виду - за это? - Неловким жестом она указывала на кровать и себя.
- Сколько?
У нее оказалось достаточно гордости, чтобы проглотить обиду и взять себя в руки.
- С вас я денег не возьму, - сказала она мягко.
- Но ведь вы должны платить администрации?
- Конечно. Я обойдусь. Вы не понимаете. Я скорее умру с голоду, чем возьму с вас деньги.
- Не понимаю. - Но я понял.
- Вам и не надо это понимать. - Ее глаза потеплели и стали похожи на цветы. - Ты назвал меня - любимая. Ты сказал это так, будто действительно так чувствовал.
Из-за двери донесся хриплый шепот Мабель:
- Ты не можешь поторопиться. Карла? Малыш сгорает от нетерпения.
- Выхожу, дорогуша. Пусть малыш пока не снимает рубашку.
- Я беспокоюсь не о рубашке, - хихикнула Мабель.
Мы открыли двери и прошли мимо них. Еще одна проститутка и еще один простофиля. Но, спускаясь по лестнице, я сказал, обращаясь к спине девушки:
- Я действительно так чувствовал.
И это была сущая правда.
Глава 9
Даже если она и ответила что-то, ответ заглушил вновь грянувший оркестр. Она ушла от меня у подножия лестницы, ее белая спина и плечи затерялись среди столиков - так исчезает призрак.
Рядом с лестницей вдоль стены выстроилась шеренга игральных автоматов - пара пятицентовых для сверхосторожных игроков, машины по десять центов для робких женщин, по двадцать пять - для веселых парочек, пятидесятицентовые машины для транжир, массивные установки с огромной глоткой, способной проглотить серебряный доллар, для азартных игроков и счастливых пьяниц. Несколько пар и два-три одиноких мужчины двигали рычагами и сыпали в машины деньги. Худосочный юноша с комплекцией скелета и быстрыми, резкими движениями трупа, приводимого в движение гальваническим током, бродил между автоматов и менял деньги.
Я разменял один доллар и попытал счастья на машине по двадцать пять центов с тяжелым выигрышным кушем, который, видно, накапливался уже давно. Первые две монеты проскочили без выигрыша. Третья выиграла две вишни и лимон, которые стоили четырех жетонов. Я довел свои затраты до трех с лишним долларов, и юноша, похожий на покойника, стал бросать любопытные взгляды в моем направлении. У него был дурной глаз - машина щелкнула и перестала выдавать жетоны. Я опустил дюжину накопившихся у меня жетонов, но получил лишь пару шоколадных плиток и так называемый лимон в придачу.
- Вам нужны двадцатипятицентовые монеты, мистер? - спросил юноша.
- Нет, спасибо. Дела идут хорошо?
- Думаю, жаловаться не на что. В прошлом месяце у нас возникли проблемы, когда одна банда пыталась очистить машины, но мы это пресекли.
- Вызывали полицию?
- Нам это ни к чему, дружок. Видите вон того парня, который сидит один? - Он ткнул большим пальцем в сторону крепко сложенного курчавого мужчины, сидевшего за столом возле оркестра. - Это агент в гражданском, которого хозяин держит под рукой. Просто чтобы не возникло проблем.
Он отвернулся, чтобы разменять бумажные деньги для нервного выпивохи.
- Меня интересует, здесь ли ваш хозяин, - спросил я. - Видите ли, мне бы хотелось с ним поговорить.
- Недавно я видел его в кабинете. Зачем он вам понадобился?
- Об этом я скажу ему сам. Где его кабинет?
Он указал на дверь под лестницей:
- Пройдете здесь, спуститесь и - до конца коридора. Фамилия указана на двери.
В коридоре стоял полумрак, но можно было различить надпись на двери: "Р. Керч. Управляющий". Дверь была массивная, такая толстая, что не вибрировала, когда я стучал. Мне хотелось удачи, и это заставляло сердце учащенно биться.
- Войдите, - донесся голос.
Я открыл дверь и вошел. Низкая квадратная комната, освещенная с потолка косым светом. Облицованный фанерой большой письменный стол, несколько стульев, в углу тяжелый сейф, приваренный к стальной плите, уходящей под пол, кожаный диван у стены. Крупный мужчина в рубашке с короткими рукавами лежал на диване и читал газету, подперев рукой рыжую голову. Кобура с наплечным ремнем висела возле него на спинке стула.
Керч сидел за столом и считал деньги. Его маленькие белые руки быстро мелькали среди пачек зеленых банкнотов, как маленькие птички в саду, где можно вкусно поклевать. Запястья выделялись полнотой по сравнению с кистями рук, как будто кто перевязал руки в этом месте и надул остальную часть, от запястий до плеч. За столом он казался очень большим, а двубортный серый габардиновый пиджак усиливал это впечатление. На шее красовался багровый шелковый шарф, разукрашенный вручную цветами заката.
Керч поднял на меня глаза. Они медленно, с усилием поворачивались в глазницах. Это были большие карие глаза с неестественно крупными зрачками. Впечатление создавалось такое, что они вот-вот свалятся с лица. Толстое, обвисшее лицо с надутыми бульдожьими губами. Но именно в глазах Керча выражалась вкрадчивость и неуемное коварство.
- Да? - произнес он. - Что я могу для вас сделать? - Хорошо поставленный голос, четкая дикция - слова, выходившие из большого рта звучали удивительно отчетливо.
- Я слышал, что вы - почти что хозяин в этом городе.
- Это довольно неожиданный комплимент, - произнес он, не меняя выражения. Мне показалось, что его лицо вообще неспособно что-либо выражать. - Ведь я занимаюсь здесь бизнесом всего два года.
- Кажется, ваши личные дела идут превосходно. - Я многозначительно посмотрел на стопки денег на столе. Мужчина на диване отложил в сторону газету и сел, опустив ноги на пол.
- Спасибо, - отозвался Керч. - Вы пришли, чтобы обсудить со мной мои успехи в бизнесе?
- В каком-то смысле да. Мне сказали, что вы - тот человек, на которого можно поработать. Вы хорошо платите тому, кто готов пойти на риск.
- Не могу себе представить, с кем вы разговаривали.
- Я поговорил с некоторыми вашими работниками.
- Мило с их стороны замолвить за меня доброе словечко. Какого характера риск вы имеете в виду?
- Риск любого сорта. Жизнь у меня сложилась довольно уныло после демобилизации.
- И не очень-то хорошо вознаграждала? - Он смерил меня взглядом с ног до головы - от воротника до стертых дорожных башмаков.
- Вообще не вознаграждала. Я бы хотел начать с самого начала в каком-нибудь живом деле и продвигаться вверх.
- Тогда понятно, почему вы хотите поработать на меня, - сказал Керч. - Но что со своей стороны вы могли бы предложить мне?
- Готов пойти на что угодно. Меня нелегко застать врасплох. Могу драться.
- Умеете обращаться с пистолетом?
- Да.
- Расти, встань, пожалуйста. Я хочу посмотреть, сумеет ли тебя ударить этот молодой человек.
Расти встал, потянулся, отошел от дивана и, пригнувшись, стал двигаться вперед, опустив по швам руки и раскачиваясь. Он выставил вперед свое покрытое рубцами лицо, которое и без того было слишком изувечено, чтобы отбивать о него руки. Рот полуоткрыт, зубы выбиты, на губах улыбка. Но маленькие глазки, бледно-голубые щелочки под бровями, распухшими от шрамов, следили за моими ногами.