- Доказательство - это то, что я видел.
- Но вы только что сказали, что вас там не было.
- Меня там не было, когда это произошло, но я там был немного раньше. Вот тогда меня, наверное, и видели в машине.
- В чьей машине?
Неуклюжая попытка пошевелить мозгами отразилась на его лице.
- Машина Гарланда. Я сидел в ней за рулем.
- А на кого работал Гарланд? Кто его нанял убить Дж. Д. Уэзера?
- Никто. Об этом я ничего не знаю. Я сказал вам, что узнал об убийстве Дж. Д. Уэзера намного позже.
- Но с какой стати Гарланду было убивать Дж. Д. Уэзера? Он даже не был с ним знаком, не так ли?
- Нет, он не был с ним знаком, просто видел его несколько раз.
- Кто его нанял?
- Я не знаю. Не хочу говорить об этом. Я сказал вам, что расскажу только то, что видел.
- Продолжайте. Что же вы видели?
- Гарланд и я следили за Уэзером. Мы сидели у него на хвосте целую неделю. Нас привезли сюда из, Чикаго, и меня наняли выполнять именно эту работу, следить за Дж. Д. Уэзером.
- Кто вас нанял?
- Вы знаете, на кого я работаю. В этом городе я работал только на одного хозяина. Это тот самый человек, который снимет полицейский значок с вашей груди и прикрепит его вам на хвост.
- Ну, конечно, конечно, - презрительно заметил Хэнсон. - Когда вы закончите говорить, мы выпьем по чашке кофе, и вы сможете погадать на гуще из моей чашечки, что меня ждет. Но только после того, как закончите свой рассказ.
- На кого вы работаете, Хэнсон? - Джэнки опять попытался взглянуть в лицо Хэнсона, но свет лампы был слишком сильным.
- Не беспокойтесь обо мне; продолжайте свой рассказ. Керч приказал вам следить за Уэзером и подобрать момент, чтобы убить его. Это вы и сделали.
- Таких приказаний он мне не давал. Приказания мне давал Гарланд. Я просто сидел за рулем машины. У меня даже не было пушки. Это правда. Вы можете спросить у любого.
- Спрашивать теперь не у кого.
- Во всяком случае, я не участвовал в стрельбе. Думаю, что Гарланд подобрал самое хорошее место, чтобы застрелить его и скрыться. Решил, что здание Мэка подходит для этого. Старина Уэзер обычно проходил там каждый вечер в одно и то же время. Это было примерно в половине седьмого вечера. Наша машина стояла на двойной парковке, на углу улицы. Мы ждали, когда он пройдет. Гарланд сидел со мной на переднем сиденье. Неожиданно он выпрыгнул из машины, велел мне завернуть за угол и уехать оттуда. А в гостиницу, мол, он вернется на такси. Затем Гарланд побежал к выходу на улицу Мэк из здания Мэка, а я уехал. Когда я отъехал на полквартала, то услышал два выстрела, но не остановил машину. Я не знал, кто стрелял и в кого попали, пока не прочитал в газетах, что это был Дж. Д. Уэзер.
- Что вы потом сделали?
- Что сделал бы любой в моем положении? Я держал язык за зубами.
- Вы говорили об этом с Гарландом?
- Я никогда ни о чем не говорил с Гарландом. Только выполнял его приказания. Я рассказал вам все, что видел, и все, что делал. Больше ничего сказать не могу.
- Рассказ не очень гладкий, Джэнки. Вам бы следовало получше постараться, чтобы спасти шкуру. Не помогали ли вы Гарланду взламывать дверь в здании Мэка? Не держали ли вы наготове машину, чтобы позволить ему быстро скрыться?
- Я говорю вам правду. Я ничего вам не сказал, кроме правды. Гарланд не хотел, чтобы я там оставался, понятно? Ему не нужны были свидетели.
- Ваш рассказ плоховат, но он улучшается. А теперь давайте послушаем, что вы можете рассказать о госпоже Уэзер.
- Я ничего больше не буду рассказывать. Когда я рассказываю правду, мне от этого не становится лучше. Мне не станет лучше, что бы я ни говорил. - Упрямо выпятив челюсть, он закрыл рот.
- Отведи его в камеру, Алекс, - живо произнес Хэнсон. - В девятой никого нет, правда? И следует попросить доктора Бруша осмотреть его голову. Нам бы не хотелось, чтобы такой славный интеллигентный свидетель, как Джэнки, умер на наших глазах, ведь правда? Хотя это и сэкономило бы электричество.
- Вы, вы... - повторял Джэнки, когда его выводили из комнаты.
Хэнсон повернулся ко мне, потирая руки. Его зеленые глаза сверкали отсветом внутреннего огня, как донышко пивной бутылки, на которое попал луч солнца.
- Вчера вечером вы задали мне вопрос, Уэзер. Теперь вы получили на него ответ.
- Беру свои слова обратно, инспектор. Когда у вас из-под ног выбивают почву, вы катитесь кубарем.
- Единственное, что мне было нужно, - какой-то материал на Керча. Вы мне его дали.
- Но у вас есть свидетель, который видел Джэнки возле здания Мэка в тот вечер, когда было совершено убийство. Вчера вечером вы мне не сказали об этом.
- Вчера вечером это не имело никакого значения. На улицах были сотни людей, кроме Джэнки. Если бы я смог продолжить это расследование два года назад...
- Что же помешало вам?
- Политика, - сказал Хэнсон. - Мне приказали оставить Керча и его небольшое семейство в покое.
- Кто приказал?
- Доставить его сюда, инспектор? - спросил кто-то за дверью.
- Да. Введите его. - Обращаясь ко мне, Хэнсон сказал: - Об этом мы поговорим позже.
- Но вы верите рассказу Джэнки?
- Конечно, - ответил он. - У него не хватило бы ума, чтобы сочинить такую хорошую историю. А если бы кто-то и научил его этому два года назад, он бы уже забыл и слова и мелодию.
Сержант вошел в комнату и молча передал мне ремень, галстук и кошелек. Бумажные деньги в кошельке были свернуты. Я никогда не кладу в кошелек свернутых денег.
- Спасибо, - сказал я.
- Не стоит, господин Уэзер.
Выходя из комнаты, сержант встретился с Саламандером и полицейским, сопровождавшим его. Карикатурист, который захотел бы изобразить деградацию человека, вызванную возрастом и страхом, и у которого не оказалось бы красок, а только комок грязного желтоватого воска, легко мог бы слепить такое лицо, какое пронес, отворачиваясь и втянув голову в плечи, Саламандер. Взгляд его желтых глаз обежал все уголки комнаты, как затравленный зверек в поисках спасительной щели. Он увидел меня, но отвел глаза в сторону.
- Это вопиющее безобразие, - произнес его сочный голос. Но движения тощего старого туловища были бесконечно смиренными, когда он медленно шел по комнате на полусогнутых ногах.
- Профессор, только не пытайтесь мне рассказать о том, как о вас позаботится Керч. Керчу придется основательно побеспокоиться о себе самом. Кстати, как вы стали профессором? Профессор чего? Профессор по абортам?
Восковое лицо Саламандера было настолько бескровным и прозрачным при свете лампы, что казалось, сквозь кожу видны кости черепа.
- Профессор оккультных наук, - сказал он извиняющимся тоном.
- Вы больше не занимаетесь медициной?
- Эту профессию я оставил несколько лет назад.
- Я не говорю о незаконных операциях. Об этом мы на время забудем. Занимались ли вы хирургической деятельностью в последнее время?
- Вы прекрасно знаете, что я осматривал голову Джэнки, когда вы ворвались ко мне. Я бы не назвал это хирургической работой. Просто оказывал услугу своему другу, как это сделал бы любой человек, понимаете? Однако предупреждаю вас, что он нуждается в медицинской помощи, поскольку у него, возможно, была небольшая контузия.
- Он получает такую помощь. Кроме Джэнки, вы никого не лечили в последнее время?
- Конечно нет, - сказал старый человек. - Повторяю, что я больше не являюсь медицинским работником. В течение многих лет я занимался исключительно духовными недугами человечества.
- Так, так. Уэзер, вы раньше где-нибудь видели этого типа?
- Я видел, как он работал над госпожой Уэзер в гостинице "Уайльдвуд". Я слышал, как он сказал Керчу, что не может ее спасти.
- Он лжец! - визгливо крикнул Саламандер. - Вы пытаетесь сфабриковать на меня дело!
- Все так говорят. Но сам я руководствуюсь фактами. Факты не лгут, если их внимательно изучить. Сколько швов вы наложили ей на лицо и шею?