Они выгодны всем, их радушно принимают самые разные, порой враждующие между собой лидеры. Они везде свои, им без проблем доверяют крупные суммы денег, потому как очевидно, что с деньгами этими они никуда не денутся - конкретной силы непосредственно за ними нет, они очень дорожат своей репутацией в преступных кругах. И, как правило, не злоупотребляют доверием. Они живут в привычном для них криминальном мире, живут отчасти "по понятиям", охотно "кидая лохов" - коммерческие структуры, руководители которых пытаются заниматься хотя бы относительно легальным бизнесом.
В данном случае закупленные Санкт-Петербургским торговым товариществом 100 тонн никеля предназначались для экспорта через контрабандный канал, принадлежавший "воркутинской" преступной группировке, одним из членов которой и был Михаил Алексеевич Сергиенко.
"Воркутинские" появились в Петербурге в конце 1990-го. В 1992 году они уже контролировали практически весь Васильевский остров. Состояла группировка, в основном, из студентов или бывших студентов Горного института. Тогда из горнодобывающих районов России молодые ребята отправлялись учиться в Петербург - там-то вузов не было. Кроме того, говорят, один из руководителей Горного был в то время связан с "воркутинскими" и обеспечивал их молодыми кадрами. В общем, часть студентов вместо учебы занималась рэкетом, а некоторые просто подрабатывали таким образом в свободное от занятий время!
Популярными местами тусовок "воркутинских" были общежития Горного института - в студенческом городке на Новоизмайловском проспекте, на Малом проспекте Васильевского острова, а также на Шкиперском протоке. Говорят, в общежитии на Малом у "братвы" были хорошие отношения с комендантом, который покрывал их сборища. А на Шкиперском имелся спортзал, где "воркутинские" совершенствовали свою физическую подготовку.
В группировке была очень сильная текучесть кадров. Знающие люди утверждают, что "бандитствовали" в основном студенты первого-третьего курсов, а потом, когда дело подходило к диплому, они брались за ум и возвращались на студенческую скамью!
Знающие люди говорят, что "воркутинское" преступное сообщество всегда было в нашем городе на особом положении. С одной стороны, за ними прочно закрепилась слава самых "отмороженных", наверное, потому, что на многие "мероприятия" "воркутинские" боевики отправлялись одурманенными наркотиками, что придавало их действиям особую жестокость. "Воркутинских" побаивались, с ними старались не связываться, но и не уважали - за эту самую "отмороженность", а может быть, за чтото еще.
Во главе группировки стояли два человека: Слава по кличке "Сироп" отвечал за "бандитскую деятельность" группировки, а Юра по кличке "Кореец" (он, и вправду, кореец) был мозгом "воркутинских". У "братвы" была и собственная коммерческая структура - торговая фирма "Максим", с офисом на третьем этаже гостиницы "Гавань", расположенным дверь в дверь с офисом уже известной нам фирмы "Транс-Октавиан". С помощью "Максима" они отмывали деньги, полученные, мягко говоря, не совсем честным путем. В пяти минутах езды от "Гавани", на Васильевском же острове, располагалось кафе "Ариент", где частенько тусовались "воркутинские" бойцы.
"Воркутинские" приложили немало усилий, чтобы контролируемый ими "Транс-Октавиан" успешно функционировал. В частности, первая порция металлов была приобретена именно на их деньги. Кроме того, братва обеспечивала сопровождение контрабандных грузов. В 1992 году это была, пожалуй, единственная Преступная группировка в Петербурге, которая кроме "тамбовских" активно занималась металлическим бизнесом.
Интересно, кстати, что кроме общедоступных источников получения дешевых цветных металлов (типа мончегорского комбината "Североникель") "воркутинские" пользовались и услугами так называемых "добытчиков", одним из которых был, например, некий Александр Альбертович, ныне владелец одного из механических заводов, что на Петергофском шоссе. В то время, в 1992 году, Александр Альбертович арендовал на этом заводе несколько цехов, которые использовал как склады для цветных металлов. Он начал эту деятельность в самом начале 1992-го (если не в 1991), то есть, когда в Петербурге не было еще скупок цветных металлов!
Возникает естественный вопрос: а где же тогда Александр Альбертович и другие "добытчики" брали цветные металлы, кроме как на металлоперерабатывающих комбинатах?
А металлы они брали на бесчисленных промышленных предприятиях Петербурга. Металлы эти валялись там без всякой надобности и в огромных количествах. Руководителям предприятий они достались за так - еще с советских времен, а посему они готовы были расстаться с ними тоже почти за просто так. Это самое "почти" составляло какуюнибудь смешную долю процента от настоящей стоимости металлов, однако в виде наличных денег, оседавших в карманах руководителей, оно выглядело довольно соблазнительно.
Сам же факт исчезновения со склада или территории завода нескольких тонн никеля или меди оформлялся как вывоз отходов или что-то в этом роде. Впрочем, нередко, а вернее, довольно часто металлы просто крались с заводов не без содействия купленных сотрудников внутренней охраны...
С самого начала "воркутинские" специализировались на грабежах и вымогательстве. Говорят, они охотно позволяли другим, более крупным группировкам нанимать себя для выполнения боевых операций. В частности, такие услуги заказывали им "тамбовские" и "малышевские".
Серьезные неприятности у одного из лидеров "воркутинских" Славы Сиропа начались после того, как он сбил насмерть двух человек, - отца с семилетним сыном. Было это на Кронверкской набережной, что у Петропавловской крепости, Слава ехал тогда с несколькими "братками" на своем шикарном "БМВ". Тот факт, что это сделал именно Слава, официально не доказан, поэтому розыск на него объявлен не был. Однако он вынужден был скрываться, потому как знал из собственных источников, что "менты" наверняка повяжут его, если только смогут.
По времени событие это совпало с провалом контрабанды в Брусничном, поэтому вся троица - Слава Сироп, Юра Кореец и Михаил Алексеевич Сергиенко - дружно слиняла в Венгрию, где разместилась в скромном пятизвездочном отеле. Впрочем, Юра Кореец довольно скоро вернулся в Петербург, потому как понимал, что на тот момент со стороны правоохранительных органов ему ничего особенного не грозило.