Алана начала понимать.
— Сулейман аль-Джама…
Джулиан подался вперед, кожаный диван заскрипел.
— Вернувшись в Америку, Генри рассказал Чарльзу Стюарту, что аль-Джама полностью пересмотрел свое отношение к христианам. До встречи с Лафайетом он ни разу с ними не разговаривал. Генри читал ему Библию, и Сулейман понял: в двух религиях больше сходств, чем различий. До самой смерти аль-Джама скрупулезно изучал Коран и много писал о необходимости мирного сосуществования. Я думаю, именно поэтому аль-Джама не желал сообщать бывшей команде, что выжил: вопреки его воле они вернулись бы к пиратству.
— Если записи сохранились, — вмешалась Кристи, — они станут мощным оружием в борьбе с терроризмом, так как лишат опоры самых фанатичных приверженцев джихада. Те, кто слепо подчиняется ранним указаниям аль-Джамы об истреблении христиан, сочтут своим долгом хотя бы ознакомиться с более поздними мыслями старого пирата. Не знаю, в курсе ли вы, — продолжала Кристи, — что через пару месяцев в Ливии начнется мирная конференция, крупнейшая за всю историю. Уверена, нам предоставляется великолепный шанс покончить с терроризмом раз и навсегда. Все стороны идут на существенные уступки, а нефтедобывающие страны готовы выделить миллиарды на экономическую помощь. Мне бы очень хотелось, чтобы госсекретарь прочла там что-нибудь из высказываний аль-Джамы о примирении: это дало бы нам дополнительные козыри.
Алана скорчила недоверчивую гримасу.
— Это ведь… даже не знаю… скорее, символический момент.
— Да, — ответил Джулиан. — Дипломатия зачастую строится именно на символизме. Стороны хотят мира. Если процитировать уважаемого имама, который призывал к насилию, а потом изменил точку зрения, получится прекрасный дипломатический ход, то, что нужно для успеха подобных переговоров.
Алана вспомнила, как, окрыленная словами Валеро и Перлмуттера, мечтала помочь достижению мира и стабильности на Ближнем Востоке. Теперь же, после долгих и безуспешных поисков убежища Сулеймана аль-Джамы, ощущала лишь усталость и раздражение из-за жары и грязи. Алана поднялась на ноги: пора двигаться дальше.
— Ладно, ребята, у нас есть еще примерно час, а потом вернемся отметиться у босса, — объявила она. Чтобы числиться в экспедиции, которая вела раскопки, приходилось каждый вечер возвращаться в лагерь. Ужасно неудобно, но тунисские власти настаивали: никто не должен ночевать в пустыне. — Раз наука в лице геологии и археологии бессильна, остается надеяться на интуицию Грега.
ГЛАВА 5
План Кабрильо был очень прост: едва Диди с соратниками окажутся внутри надстройки, вооруженный отряд их окружит. Все должно пройти как по маслу, хотя бы за счет эффекта неожиданности. Захватив главаря, они отойдут от причала задним ходом и вернутся в открытое море. У рыбацких катеров против «сухогруза» никаких шансов, а вертолета у пиратов, судя по всему, нет.
Хуан был настолько уверен в успехе, что сам в захвате Диди участвовать не собирался. Вести группу он поручил Эдди Сэну, изображавшему капитана Квана. Эдди, как и сам Кабрильо, давным-давно работал на ЦРУ и в боевой подготовке на «Орегоне» не имел равных. В помощники Сэну Хуан назначил Франклина Линкольна, бывшего «морского котика». Именно его пираты приняли за африканца, хотя на самом деле Линк родился в Детройте. Более хладнокровного человека Хуан еще не встречал.
Впрочем, судя по творящемуся на экране, план катился в тартарары.
Камера крепилась на одном из подъемных кранов, док был как на ладони. У самого трапа Диди остановился, что-то сказал своим спутникам и отступил в сторону. Десятки сомалийцев бросились вперед, вопя и завывая, словно баньши. Толпа хлынула на корабль. Марк Мерфи позвал Хуана.
— Да, вижу.
— Что будешь делать?
— Секунду. — Кабрильо не мог оторваться от экрана. — Эдди, ты здесь?
— Я тут, внизу, все вижу на мониторе. Похоже, план «А» отменяется. Какие будут предложения?
— Жди в месте сбора и не высовывайся. Я что-нибудь придумаю.
Диди наконец ступил на трап, но на борту в этот момент было уже не меньше сотни туземцев, а остальные теснились за спиной главаря.
Хуан обдумывал варианты — и отвергал их один за другим. Огневой мощи «Орегона» и команды вполне хватило бы, чтобы перебить всех сомалийцев; впрочем, этот вариант Кабрильо даже не рассматривал. Будучи фактически наемниками — корпорация занималась разведкой и обеспечением безопасности на коммерческой основе, — определенную грань они не переступали. Хуан никогда не простил бы себе стрельбы по мирным людям. Бандиты с автоматами Калашникова его не беспокоили, но в толпе были женщины и дети.