Знаков отличия у солдат не было, но в одном явно угадывался командир.
— Где вы видели самолет? — спросил он.
Грег облегченно вздохнул: удалось завязать разговор.
— Мы из археологической экспедиции. Работаем в Тунисе, по ту сторону границы. Самолет пролетел над нами на высоте тысячу футов… ой, то есть триста метров.
— Вы видели, как он упал? — спросил небритый солдат.
— Нет, не видели. Мы подумали, он сел где-то в пустыне, потому что дыма не заметили.
— Вам повезло, — последовал неожиданный ответ.
— О чем вы? — уточнил Грег.
Пропустив вопрос мимо ушей, командир направился к своей машине и что-то достал. Что именно, американцы не понимали, пока ливиец не передал предметы подчиненному. Наручники!
— Что вы делаете? — по-английски возмутилась Алана, когда солдат схватил ее за плечи. — Мы же ни в чем не виноваты!
Когда металл сомкнулся на запястьях, женщина плюнула конвоиру в лицо. Тот отвесил пощечину, и она вновь растянулась на земле.
Майк оттолкнул солдата, который собрался сковать ему руки, и успел броситься к распростертой Алане, но тут в дело вступил командир ливийцев. Он выхватил из кобуры пистолет и спокойно всадил нефтянику пулю в лоб. Голова Майка откинулась назад, и он рухнул на песок всего в двух шагах от Аланы. Потрясенная до глубины души, она завороженно смотрела, как на лбу Майка раскрывается омерзительный третий глаз, из которого сочится струйка темной жидкости.
Алана почувствовала, как ее поднимают на ноги. Она не нашла в себе сил ни идти, ни сопротивляться, и ливийцы затолкали ее в кузов своей машины. Чеффи, которого усадили рядом, тоже был в шоке. Внутри оказалось жарко, куда жарче, чем в пустыне, а когда солдат надел ей на голову черный мешок, стало совсем худо.
Ткань отлично впитывала слезы, брызнувшие из глаз Аланы Шепард.
ГЛАВА 9
Ливия, Триполи. Отель «Коринтия Баб Африка»
Как только секретарь открыла дверь, посол Чарльз Мун поднялся из-за стола и шагнул в сторону. В знак особого уважения он приветствовал гостя посреди кабинета.
— Благодарю вас, министр Гами, за то, что нашли время посетить меня лично! — скорбным тоном проговорил Мун.
— Президент Каддафи сожалеет, что не может лично выразить соболезнования от имени правительства Ливии. Государственные дела… Прошу считать мой визит знаком того, что мы разделяем вашу озабоченность этим ужасным инцидентом. — Гами протянул руку.
Посол США пожал ее и жестом пригласил гостя к стеклянной стене, где стояла пара диванов и откуда открывался замечательный вид на ослепительную морскую гладь. У самого горизонта на запад полз танкер. Оба сели.
Невысокий Мун носил мешковатый костюм, ливийский же министр, напротив, был за метр восемьдесят, тщательно причесан и импозантен. Его костюм явно шили на Сэвил-роу,[6] а туфли начистили до зеркального блеска. По-английски Гами говорил почти безупречно, едва уловимый акцент лишь добавлял его речи особого шарма. Он скрестил ноги и одернул брюки, чтобы ткань легла безукоризненно.
— От имени нашего правительства заявляю, что мы выслали поисково-спасательные группы и подняли в воздух авиацию. Мы не прекратим поиски, пока точно не установим судьбу самолета, на котором летела государственный секретарь Катамора.
— Благодарю вас, министр Гами, — церемонно ответил Мун. Как опытный дипломат он отлично понимал: тон порой важнее слов. — Усилия ливийского правительства и ваш визит демонстрируют, сколь серьезно вы относитесь к инциденту, который может обернуться ужасной трагедией.
— Я понимаю, мы делаем лишь первые шаги к взаимовыгодному сотрудничеству между нашими странами. — Гами обвел комнату широким жестом. — В отсутствие официальной посольской резиденции вам приходится работать в гостиничном номере, однако мне бы не хотелось, чтобы случившееся пагубно повлияло на установившееся взаимопонимание.
Мун кивнул.
— Начиная с мая две тысячи шестого года, когда между нашими странами были возрождены дипломатические отношения, ваше правительство оказывало нам полную поддержку. Очень хочется верить, что инцидент не носит… э-э-э… спланированного характера. — Последние слова Мун выделил интонацией и добавил: — Если не откроется новых обстоятельств, мы будем расценивать случившееся как трагическую случайность.
Теперь кивнул Гами: он тотчас все понял.
— Да, несомненно, это трагическая случайность.
— Может ли мое правительство оказать вам какую-либо помощь? — спросил Мун, заранее зная ответ. — Авианосец «Авраам Линкольн» сейчас в Неаполе. Он готов подключиться к поискам в течение дня или двух.