Разведчики предприняли еще одну попытку переправиться, на этот раз по тросу, раздевшись догола, оставив на себе только ремни с мечами. Эта попытка оказалась успешной.
Они углубились на двенадцать ярдов в заросли, как им было приказано, вернулись на берег и сообщили, что переправа свободна.
Командир переправил роту на другой берег. В это время к берегу подошла основная колонна. Были перекинуты пять тросов, и солдаты приступили к переправе.
– Начали, – прошептал Исет, и ветки исчезли со стволов пушек, установленных чуть выше по течению от переправы.
Шрапнель ударила по столпившимся в воде линиятам, и они с криками бросились назад.
Пока Техиди и комендоры перезаряжали пушки, вперед стали выходить, строй за строем, солдаты с мушкетами, залпами косившие находившихся на их берегу работорговцев.
Линияты побросали оружие и прыгнули в реку.
Пушки выстрелили еще два раза, один раз по противоположному берегу, второй – по барахтавшимся в воде линиятам.
– Уходим, – сказал Гарет, солдаты схватили веревки и вытащили пушку обратно на тропу.
– Ты тоже уходи, – сказал Гарет Лабале, который перестал бормотать заклинания и поспешил за пушкой.
Вторая пушка сделала еще один выстрел, потом ее тоже вытащили на тропу под прикрытием солдат.
Гарет, следуя плану Исета и Лабалы, оставил пушки, волшебника и три отряда солдат, а сам поспешил к колонне и приказал ей продолжить марш, оставляя за собой как можно более широкий и отчетливый след. Пушки были перетащены к броду, а Лабала произнес заклинание, названное им “легким обманом”, которому его научил Дафлемер.
– Устроенная нами засада, – сказал Исет, —называется “крючком”.
– Благодарю вас, сэр, за бесценное объяснение весьма туманного принципа, – вежливо произнес Гарет.
– Такой прием отбивает у преследователей охоту приближаться к цели слишком поспешно, – пояснил солдат. – Думаю, они хорошо усвоили урок.
– Давайте убедимся в этом.
Еще дважды, но без тяжелых пушек, отряды самых опытных солдат устраивали засаду, дожидались приближения линиятов, делали залп и поспешно отступали, не дожидаясь атаки. До наступления ночи потери Гарета составили три человека ранеными. О потерях линиятов он не имел понятия.
Потом настала очередь линиятов. Вероятно, они выслали вперед небольшой отряд, человек пятьдесят, который двигался всю ночь, пока не подошел к лагерю пиратов.
На рассвете работорговцы атаковали сонный лагерь, произведя залп из мушкетов, за которым последовала атака с мечами и копьями.
Застигнутые врасплох корсары откатились, перегруппировались и контратаковали врага.
Если кому-нибудь из линиятов и удалось уцелеть, они предпочли спастись бегством. Пехотинцы работорговцев, вероятно, привыкли сражаться с примитивными племенами, а не с опытными, хорошо вооруженными солдатами.
Потери отряда Гарета составили двадцать человек, из них десять – убитыми.
Пираты соорудили носилки для раненых и продолжили поход.
Гарет осмотрел оружие, и ему в голову пришла достаточно коварная идея. Люди, славившиеся своей меткостью, спрятались рядом с тропой. Они должны были снайперским огнем поразить первых появившихся в поле зрения линиятов.
Гарет поставил перед ними достаточно сложную задачу – стрелять во всех линиятов, несущих пушки, во всех линиятов в мантиях, во всех линиятов, отдающих приказы, и, конечно, в Бегунов.
Исет добавил еще одну категорию целей – людей, шедших во второй и третьей шеренге за головной. Эти люди, как он объяснил, были самыми опытными солдатами, которые отдыхали после марша в головной шеренге. Кроме того, такой огонь не мог не потрясти и солдат, находившихся в первой шеренге.
Сам Гарет отошел немного назад с отрядом из трех солдат. Скоро ему представилась возможность выстрелить по приближавшимся линиятам, но он покачал головой. Слишком это было похоже на хладнокровное убийство, хотя он знал, что линиятов вряд ли можно считать людьми.
Он пока не знал, кем или чем их можно было считать.
Угрызения совести и сомнения исчезли, стоило ему увидеть Бегуна. Гарет поднял мушкет, прицелился, выстрелил и… промахнулся.
Трое солдат, поняв, что обнаружены, быстро выстрелили по линиятам и побежали, увидев, что от колонны отделились стрелки.
Шли дни, матросы похудели и уже легче переносили пеший поход. Гарет решил, что они двигаются чуть быстрее линиятов, и начал надеяться, что им удастся уйти от преследования.
Лабала объявил, что освоил еще одно ремесло – механика.
Снайперы сообщили, что видели в колонне двух или трех Бегунов, стреляли по ним, но безуспешно – скорее всего, твари были заколдованы.
Прошло уже восемь дней с момента их ухода из Нуурата, а местность совершенно не менялась: все те же джунгли, болото, лужайки. Если бы у них не было компасов, Гарет мог решить, что колонна ходит по кругу.
Судя по всему, им уже удалось выйти на уровень Батана, но он не смел повернуть к городу, боясь оказаться в западне.
Лабала стер нарисованные на песке треугольники и задул жаровню.
– Могу сказать только то, что чувствую,—заключил он. – Радоваться пока нечему. Их колдуны пытаются отыскать какого-то определенного человека.
– Меня?
– Нет. Так что очередное самопожертвование совсем ни к чему. И не меня, как я подумал сначала.
– Тогда кого?
Лабала беспомощно развел руками.
– А это, – с гордостью заявил Техиди,—придумал лично я.
Он указал на развилину дерева на высоте тридцати футов. Там висело бревно толщиной с туловище человека, в него были воткнуты заостренные палки.