«Открытую» часть корабля напичкали камерами и микрофонами, поэтому террористы не пропадали из виду. Куда бы они ни направлялись, как минимум два сотрудника корпорации, готовые к любым неожиданностям, следовали за каждым сомалийцем потайными проходами.
Фактически внутри «Орегона» прятался еще один корабль. На первый взгляд казалось, что посудине давно пора на свалку. В реальности фасад предназначался для таможенных инспекторов, лоцманов и прочих посетителей. Из-за ветхости судно никто не воспринимал всерьез.
На самом деле ржавые потеки были нарисованы, а хлам свалили на палубу специально. Рулевая рубка и каюты в надстройке служили декорациями. Пират у штурвала кораблем не управлял: компьютерная система передавала данные в командный центр, и лишь дежурящий там рулевой менял курс судна.
За неприглядным фасадом скрывался, пожалуй, самый хитроумный разведывательный корабль в мире, нашпигованный вооружением и электроникой не хуже, чем эсминец с системой «Иджис». [2]Бронированный корпус обеспечивал защиту от нехитрого оружия террористов, в том числе от гранатометов. «Орегон» нес две мини-субмарины, которые запускались через специальные люки справа и слева от киля, а в заднем трюме, скрытый переборкой, замаскированной под штабель контейнеров, стоял вертолет МД-520Н компании «Макдоннелл-Дуглас».
Помещения для команды ни в чем не уступали каютам самых роскошных лайнеров. Работая в корпорации, люди ежедневно рисковали жизнью, и Хуану хотелось, чтобы они не отказывали себе в комфорте.
— Где наш гость? — поинтересовался Макс.
— Опять к Джулии клеится, — ответил Хуан.
— Как думаешь, это потому, что она врач? Или Джулия и правда такая красотка?
— Полковник Джузеппе Фарина, как несложно заключить из его имени, итальянец. Он считает себя неотразимым и не пропускает ни одной юбки. Линда Росс и другие девушки его уже отшили, осталась наша милейшая доктор Хаксли. Вдобавок она не может покинуть медпункт — вдруг что? Волей-неволей приходится слушать Фарину.
— Ни к чему нам на борту этот треклятый наблюдатель, — заметил Макс.
— Нужно быть реалистом, пусть даже вопреки собственным желаниям, — провозгласил Кабрильо. — Власти предержащие хотят не просто получить Диди — им нужно, чтобы суд прошел гладко. Фарина должен убедиться, что мы не нарушим инструкций.
— Воевать с террористами, но не бить ниже пояса? Что за чушь! — скривился Макс.
— Не преувеличивай. Я знаю Зеппе уже лет пятнадцать, с ним проблем не возникнет. По обычным каналам Диди нам не выдадут — судебная система в Сомали не функционирует…
— И не только судебная.
Хуан пропустил реплику мимо ушей.
— Мы нашли альтернативу, но придется мириться с присутствием Зеппе, пока не вернемся в нейтральные воды и не передадим Диди американскому флоту. Пусть только ступит на палубу, и дело в шляпе.
Макс нехотя кивнул.
— А нашу бутафорию от взрывчатки не отличишь, и Диди пожелает убедиться лично.
— Вот именно. Мы положили в мышеловку аппетитный кусок сыра.
Нынешнее задание несколько отличалось от предыдущих. По большей части корпорация работала на правительство США, причем только за наличные. К ее услугам прибегали, когда у армии и разведки не было права или желания рисковать. На сей раз заказчиком выступало ЦРУ — оно добивалось, чтобы Мохаммад Диди предстал перед Гаагским трибуналом. Власти США хотели отправить его прямиком в Гуантанамо, но в конце концов пошли на сделку с союзниками и согласились на суд в Европе, при условии, что официальной выдачи Диди не потребуется.
В ЦРУ все переговоры с корпорацией вел Лэнгстон Оверхолт. Он и обратился к своему протеже Хуану Кабрильо с непростым заданием — захватить Диди так, чтобы операцию не сочли похищением. Как и ожидалось, Кабрильо и его команда разработали план за двадцать четыре часа, хотя лучшие агенты ЦРУ уже несколько месяцев не могли ничего придумать.
Хуан бросил взгляд на хронометр в углу главного экрана. Оценив скорость и курс корабля, он понял, что берега «Орегон» достигнет в лучшем случае к рассвету.
— Пообедаем? По-моему, сегодня омар «Термидор».
Макс погладил живот.
— Хаксли прописала мне тридцать минут на тренажере.
— Бесполезно! — усмехнулся Хуан.
— Посмотрим на твою талию лет через двадцать!
Берег показался сразу после рассвета. В обе стороны, насколько хватал глаз, тянулись мангровые болота. К штурвалу встал сам Хаким: он лучше всех знал тайные протоки, достаточно глубокие, чтобы подойти прямо к лагерю. В их руки впервые попало столь большое судно, однако Хаким не сомневался, что сумеет провести его до базы. В крайнем случае можно пристать для разгрузки где-то поблизости.
Во влажной дымке было трудно дышать, а стоило солнцу выглянуть из-за горизонта, температура поползла вверх.
«Орегон» медленно углублялся в болота, поднимая со дна частицы ила, окрашивающие воду за кормой в грязно-коричневый цвет. Умей Хаким читать показания эхолота, который висел на одной из переборок в рулевой рубке, он узнал бы, что глубина под килем была лишь два с лишним метра. Заросли густели, они окружат судно со всех сторон, практически сходясь наверху.
В протоке едва хватало места для поворотов. Из рулевой рубки огромного сухогруза она казалась Хакиму гораздо уже обычного. Нос ткнулся в бревно — на катере появилась бы сквозная пробоина, а дно сухогруза оно лишь слегка поцарапало. До базы оставался лишь один, самый крутой поворот, а до берега — меньше корпуса судна.
— Сумеешь пристать? — спросил Азиз.
Хаким не отреагировал. Он до сих пор злился из-за вчерашнего.
— До лагеря меньше километра. В крайнем случае разгрузимся прямо здесь и перевезем добычу лодками.
Сомалиец шире расставил ноги и крепче вцепился в штурвал. Нос корабля смотрел прямо в берег, и Хаким, выждав до последнего, резко крутанул штурвал, только судно реагировало куда медленнее, чем он рассчитывал, и продолжало ползти вперед.
Наконец нос неторопливо, словно в замедленной съемке, начал уходить в сторону. Поздно, сейчас они налетят на берег! Хаким включил «полный назад», чтобы смягчить удар.
В недрах корабля, в своем кресле, посреди командного центра восседал Кабрильо. Лучшим рулевым на «Орегоне», несомненно, был Эрик Стоун, который сейчас в столовой изображал Дуэйна Мерриуэзера. Впрочем, при нынешних обстоятельствах Кабрильо все равно не доверил бы руль Эрику: в такие моменты Хуан управлял своим кораблем только сам.
Вместо того чтобы дать «полный назад», как хотел Хаким, Кабрильо включил носовое подруливающее устройство и до упора повернул сопла водометов.
Для собравшихся в рулевой рубке это выглядело как внезапный порыв ветра, волшебным образом не шелохнувший деревьев на берегу. Нос судна рванулся вбок, словно его толкнула невидимая рука. Хаким с Азизом ошеломленно переглянулись, не веря, что сухогруз способен на столь стремительные маневры. Ни тот ни другой не заметили, что после поворота судно «самостоятельно» выровнялось. Хаким продолжал крутить штурвал, полагая, что управляет сухогрузом.
— Аллах нам покровительствует, — заметил Азиз, хотя оба пирата религиозностью не отличались.
— Просто я знаю свое дело, — отрезал Хаким.
Пиратский лагерь располагался на высоком правом берегу почти вровень с палубой «Орегона» — так защищались от прилива и весеннего паводка. Параллельно ему шел тридцатиметровый деревянный причал, в результате получилось что-то вроде дока. С берега попасть на причал можно было по нескольким металлическим лесенкам, вкопанным в твердую почву склона (лесенки сняли с одного из первых захваченных кораблей). Катер Хакима стоял рядом с парой таких же утлых рыбацких суденышек.
Дальше, в глубине, находился сам лагерь — беспорядочное нагромождение разномастных построек. Среди палаток, которые привезли в страну для беженцев, и традиционных глиняных лачуг попадались деревянные строения, крытые рифленым железом. Население составляло более восьмисот человек, из них три сотни — дети. По периметру располагались четыре сторожевые вышки, сколоченные из выцветших досок, с трубами вместо опор. Землю усеивали мусор и экскременты. Вокруг лагеря рыскали стаи одичавших собак, худых и грязных.
2
«Иджис» — боевая информационно-управляющая система, которой оснащаются корабли ВМС США.