Я, пожалуй, ни разу ещё за всё время, проведённое здесь, не отходил в море настолько, чтобы берег скрывался из вида. Всегда на горизонте маячила какая-нибудь земля, хотя бы в виде тонкой серой полоски. Теперь же впереди не было ничего, кроме синих волн и серого неба, сливающегося с морем в одно целое. Стало страшновато, но я надеялся, что мы сможем точно определить широту и скорректировать курс в нужный момент. В конце концов, у нас тут было два капитана и штурман, уж хоть кто-нибудь да сумеет.
Ветер вновь переменился, снова пришлось идти галсами, а значит, идти придётся ещё дольше. Я уже несколько раз успел пожалеть, что вообще согласился на эту работу, и не сомневался, что пожалею ещё. Время тянулось ужасно медленно, даже при том, что я сам регулярно стоял на вахте вместе со всеми, а периоды вынужденного безделья забивал обучением юнги, заботой о раненых и фехтованием.
Спустя два дня такого путешествия мы попали в штиль.
Сперва ветер становился всё слабей и слабей, едва наполняя наши паруса, так, что мы тоже тащились, как беременная черепаха, а потом он исчез вовсе. Паруса обвисли безжизненными тряпками.
На горизонте вокруг было только безмятежное море, на небе — ни облачка, и только «Дофин» в паре кабельтовых от нас нарушал целостность этого пейзажа. С такими же обвисшими парусами. Дневной зной вдруг показался чуть более палящим.
Матросы поглядывали то друг на друга, то на меня, то на боцмана, который ходил по шкафуту, тихонько что-то насвистывая и похлёстывая себя палкой по ноге.
— Месье Гайенн! — позвал я.
Старик обернулся, поправил обвисшую шляпу, заковылял на корму.
— Кличете ветер? — хмыкнул я, когда он подошёл ближе, так, чтобы можно было спокойно друг друга слышать.
— Маленько, — сказал он.
— Надолго штиль, как считаете? — спросил я, обмахиваясь шляпой от жары.
— Может и надолго, — пожал плечами боцман. — Как повезёт.
— Если в течение часа ветра так и не будет, то распорядитесь давать воду порциями, — скрепя сердце, произнёс я. — Пополам с ромом.
— Как скажете, кэп, — кивнул он. — Команде это не понравится.
— Ещё меньше ей понравится, когда вода закончится совсем, и мы начнём сходить с ума от жажды, — отрезал я.
— Больно уж вы перестраховываетесь, кэп, — хмыкнул боцман.
Я не стал ему рассказывать про все страшные истории, которые читал и слышал, как люди начинают пить морскую воду от жажды, а потом у них отказывают почки, и всё тому подобное. И содержание знаменитой песни пересказывать тоже не стал, надеясь, что до этого дело не дойдёт. Думаю, боцман и сам знал достаточно много похожих историй.
Через час ветер так и не появился. Почти неподвижная водная гладь походила на зеркало, красно-оранжевое в лучах заходящего солнца, и я счёл бы это безумно красивым, если бы не тот факт, что мы застряли в деревянных скорлупках вдали от любой суши.
Команде сообщили, что вода теперь выдаётся порциями, трижды в день. Поворчали, было заметно, что почти все с этим несогласны, но высказывать недовольство в открытую никто не стал. Пока порции не уменьшились до глоточка в день, а бочки с водой не закрыты на замок и к ним не приставлен вооружённый охранник, всё будет в порядке.
На «Дофине» спустили шлюпку, и я сперва думал, что Ладрон решил наведаться в гости, но нет. Флейт, к моему удивлению, взяли на буксир, и на вёслах медленно подтащили ближе к «Поцелую Фортуны». На этот раз, к моему облегчению, не вплотную, так что флейт не возвышался над нашим бортом, а покоился на воде метрах в десяти от нас. Можно было спокойно перекрикиваться друг с другом.
Я, впрочем, старался не обращать внимания на маячащий поблизости «Дофин», пытаясь заполнить тоскливое ожидание работой, а когда работа кончалась, то я переходил к долгим и изматывающим тренировкам, но вскоре от них пришлось отказаться. После нескольких часов фехтования жутко хотелось пить, а воды становилось всё меньше и меньше, тем более, что через пару дней штиля порции пришлось урезать.
Слава Богу, что ночью от перепада температур выпадала роса, которую я тут же приказал собирать тряпками. Жажда стала постоянным спутником каждого из нас, а меня всё чаще начали посещать мысли про то, какой бесславный конец будет, если мы подохнем здесь от жажды и зноя.
Матросы и офицеры тоже были недовольны. Безделье это воистину игрушка дьявола. Несколько раз на баке едва не вспыхнула драка, к счастью, каждый раз конфликт удавалось гасить до того, как он перерастёт во что-то большее.