I
«Наш вольный дух вьет вольный свой полетНад радостною ширью синих вод:Везде, где ветры пенный вал ведут,Владенья наши, дом наш и приют.Вот наше царство, нет ему границ;Наш флаг — наш скипетр — всех склоняет ниц.Досуг и труд, сменяясь в буйстве дней,Нас одаряют радостью своей.О, кто поймет? Не раб ли жалких нег,Кто весь дрожит, волны завидя бег?Не паразит ли, чей развратный духПокоем сыт и к зову счастья глух?Кто, кроме смелых, чья душа поетИ сердце пляшет над простором вод,Поймет восторг и пьяный пульс бродяг,Что без дорог несут в морях свой флаг?То чувство ищет схватки и борьбы:Нам — упоенье, где дрожат рабы;Нам любо там, где трус, полуживой,Теряет ум, и чудной полнотойТогда живут в нас тело и душа,Надеждою и мужеством дыша.Что смерть? покой, хоть глубже сон и мрак,Она ль страшна, коль рядом гибнет враг?Готовы к ней, жизнь жизни мы берем,А смерть одна — в болезни ль, под мечом;Пусть ползают привыкшие страдать,Из года в год цепляясь за кровать;Полумертва, пусть никнет голова;Наш смертный одр — зеленая трава;За вздохом вздох пусть гаснет жизнь у них;У нас — удар, и нету мук земных;Пусть гордость мертвых — роскошь урн и плит,Пусть клеветник надгробья золотит,А нас почтит слезою дружный стан,Наш саван — волны, гроб наш — океан;А на попойке память возданаНам будет кружкой красного вина;Друзья, победой кончив абордаж,Деля добычу, вспомнят облик нашИ скажут, с тенью хмурою у глаз:„Как бы убитый ликовал сейчас!“»
II
Так на Пиратском острове, средь скал,Когда костер бивачный полыхал,Гремела речь о доле удальца,Ложась как песня в грубые сердца!Рассыпавшись по золоту песка,Кто пел, кто пил, кто кровь счищал с клинка.Достав из общей груды свой кинжал,И, видя кровь, никто не задрожал.Те руль строгали, те чинили бот;Иной бродил задумчиво у вод;Иные птицам ставили силокИль мокрый невод стлали на припек;Кто с алчным взором на море глядел,Где, показалось, парус забелел;Те — о былых вели победах речьИли гадали в жажде новых встреч;Но что гадать? Все — дело вожака,Все им укажет властная рука.Но кто вожак? прославленный пират,О нем везде со страхом говорят.Он чужд им, он повелевать привык;Речь коротка, но грозен взор и лик;И на пирах его не слышен смех,Но все ему прощают за успех;Вином он кубок не наполнит свойИ не разделит чаши круговой;Его еда — кто всех грубей, и тотЕе с негодованьем оттолкнет:Лишь черный хлеб, да горстка овощей,Да изредка — дар солнечных лучейПлоды, вот весь его убогий стол,Что и монах бы за беду почел.Но, от услад животных далека,Суровостью душа его крепка:«Правь к берегу». — Готово. — «Сделай так».Есть. — «Все за мной». — И разом сломлен враг.Вот быстрота и слов его и дел;Покорны все, а кто спросить посмелДва слова и презренья полный взглядОтважного надолго усмирят.
III
«Корабль! Корабль!» Надежды светлый знак.В трубу глядят — откуда он? Чей флаг?Нет, не добыча! Все ж ему привет:То наш корабль; гляди: на мачту вздетКровавый флаг. Дуй крепче, аквилон,[9]И до заката бросит якорь он.Обогнут мыс; он входит в наш залив,Надменный штевень в пену волн вонзив.Как гордо взмыли крылья парусов,Вовек не знавших бегства от врагов;Он по волнам несется как живойИ все стихии звать готов на бой.Кто б не презрел свист пуль и штормов бег,Чтоб капитаном встать на людный дек?
IV
Бежит по борту якорный канат,И паруса уже вдоль рей лежат;Легко качается корабль. НародГлядит, как опустили быстрый бот,Сошли в него; всяк на весло налег,Гребут, и киль врезается в песок;Приветный крик, и вот на берегуРукопожатья в дружеском кругу,Расспросы, смех и шутки без концаИ скорый пир уже манит сердца!
V
Толпа растет: весть облетела всех:Но в оживленный говор, грубый смехТревогой нежной женский голос вдругВрывается: «Где муж? любимый? друг?Кто жив, кто мертв? Успех у нас всегда,Но с милыми мы встретимся когда?Мы знаем — в бурях, средь опасных делВсе были храбры, — кто же уцелел?Пусть поспешат, чтоб успокоить насИ поцелуем скорбь изгнать из глаз!»
VI
«Где атаман? Мы с рапортом к нему,И встрече нашей, видно по всему,Недолгой быть, как вы ни рады нам.Веди, Жуан, к начальнику, а там,Покончив, мы попойку заведемИ вам расскажем все и обо всем».Ползут пираты по уступам скал,На мыс, где стан дозорной башни встал;Там заросли, там дикие цветы,Там свежий ключ, спадая с высотыСеребряной струею на гранит,Встречает жизнь и путников поит.Они ползут… Кто близ пещеры тойСтоит, один, глядя в простор пустой,Склонясь на меч, задумчив и далек?Как посох пастуха, всегда клинокВ его руке… «То Конрад! Как всегдаОдин. Жуан, скажи, что мы сюдаПришли. Он видел бриг. Скажи, что естьУ нас безотлагательная весть.Самим нам страшно, — знаешь, как он лют,Когда внезапно мысль его спугнут».