Кортес был идальго[8] по меньшей мере в двух поколениях. «Его отец и мать были благородного происхождения, – пишет Гомара. – Семьи Кортесов, Монроев, Писарро и Альтамирано древние, славные и уважаемые».[9] В другом документе уточняется, что речь идет о «древних родах Эстремадуры, кои происходят из города Трухильо».[10] Некоторые льстецы[11] умудрились даже отнести происхождение Кортесов к древнему ломбардскому королю Кортезио Нарнесу, семья которого переселилась в Арагон! И напротив, доминиканец Бартоломе де Лас Касас, не скрывавший своего недоброжелательства к Кортесу, выдвинул уничижительную версию, представив конкистадора «сыном мелкого дворянчика, которого я знавал лично, очень бедного и очень скромного, но доброго христианина и, как утверждала молва, идальго».[12] Кортес сам уверил Лопеса де Гомару в незавидном благосостоянии своей семьи. Хронист нашел элегантную формулировку: «Они были богаты не имением, но честью».[13] В 1940 году местный историк занялся исследованием рентабельности асьенды Кортесов в Медельине, и его оценки подтвердили, что доходы семьи были скромны.[14] Однако этот подсчет скирд и бортей вместе с арендной платой за сдаваемое жилье (5 тысяч мараведи), явившийся реконструкцией на основе таких же реконструкций, выглядит неубедительно. Объективный метод предполагает абсолютный учет всего, не только урожаев, но и покупаемых товаров, уровня жизни. Поэтому выполненный подсчет целиком относится к области теории, и нет уверенности, что сегодня мы располагаем сведениями о всей собственности, принадлежавшей Кортесам. Нет никакой необходимости повторять то, что уже было сказано о бедности Эрнана Кортеса. Тем более что есть основания утверждать обратное.
Нам известно из юридических актов и показаний, данных под присягой,[15] что Диего Альтамирано, дед Эрнана по материнской линии, женатый на Леоноре Санчес Писарро, был мажордомом Беатрисы Пачеко, графини Медельинской. Он входил в число городских советников и стал бургомистром (алькальдом). Мартин Кортес де Монрой, отец Эрнана, в течение всей жизни занимал государственные должности, в частности, был эшевеном (регидором), затем генеральным прокурором городского совета Медельина. В условиях средневековой испанской системы эти должности могли занимать только идальго, и, поскольку они были связаны с немалыми затратами, выбор падал на лиц с большим состоянием. Этим не только поддерживался престиж, но и достигалась гарантированная защита от взяточничества.
Кроме того, Диего Алонсо Альтамирано фигурирует во многих текстах как «секретарь королевского суда и придворный нотариус».[16] Значит, он был юристом и, по всей вероятности, изучал право в университете Саламанки. Семья Альтамирано, также известная под именем д'Орельяна,[17] была одним из двух господствующих в Трухильо кланов. Вторыми были Писарро. Гербы этих фамилий можно встретить почти на всех домах Трухильо, относящихся к XIV, XV и XVI векам. Кортес был кровно связан с обоими самыми могущественными родами этого города. Медельин в некотором роде являлся продолжением Трухильо, пригородом или даже подобием дачного поселка.
О семье Монроев, к которой Эрнан принадлежал по линии отца, известно много. Несмотря на французское имя, это был весьма древний род из Кантабрии. Именно с севера Испании, где на горных вершинах Астурии в течение всего арабского господства укрывались христиане, и началось движение Реконкисты, ставшее необратимым после битвы при Лас-Навас-де-Толос в 1212 году. Монрои, «старые христиане», вступили в борьбу с мусульманским засильем и приняли активное участие в возвращении Эстремадуры, получившей свое название в XIII веке, когда здесь пролегал «крайний предел», граница владений королевства Кастилии и Леона. В ходе этого Крестового похода сформировалось испанское рыцарство: ордена Сантьяго, Калатравы и Алькантары. В феодальной среде эти могущественные ордена, верные союзники короны, получили немалую военную, религиозную и экономическую власть.[18] Вместе с другими союзными или соперничающими кланами Монрои контролировали в XV веке орден Алькантары. В 1475 году при обстоятельствах, к которым мы еще вернемся, Алонсо де Монрой стал его Великим магистром.
Феод Монроев находился в Белвисе, в долине Таги, в сотне километров к северо-востоку от Трухильо; внушительный родовой замок сохранился и по сей день. Но Монрои занимали также господствующее положение и в городе Пласенсия, где их просторный дом с башнями по бокам возвышался с XIII века рядом с собором. Владели они и домом в Саламанке, где с ними даже связана одна из городских легенд: где-то в середине XV века два брата Монроя были убиты братьями Манзано, которые уступили первым в игре в мяч и пришли от проигрыша в ярость. Вместо того чтобы лить слезы, мать погибших, знаменитая в будущем Мария ла Брава, надела доспехи и вместе с друзьями детей погналась за убийцами, скрывшимися в Португалии. Она настигла их в Визеу и отрубила им головы, которые прихватила с собой, насадив на копья. Мария ла Брава въехала в Саламанку верхом на коне впереди жутковатой процессии и бросила головы убийц в церкви, где были погребены ее сыновья. Алонсо де Монрой, неукротимый магистр ордена Алькантары и дед Эрнана, также нашел место среди героев, воспетых трубадурами. В том, что этот человек огромного роста и недюжинной силы вдохновил менестрелей на создание образа легендарного непобедимого рыцаря, нет ничего удивительного: всю свою жизнь он провел в сражениях и походах.
Родословная Кортеса не только богата яркими персонажами, но и говорит о великолепной сбалансированности его рода: военные и «люди умственного труда» поддерживали и дополняли друг друга; городские дома сочетались с обширными сельскими угодьями; брачные союзы рассчитывались настолько тщательно, что вся Эстремадура была охвачена сетью семейных уз, породнившей Монроев, Портокарреро, Писарро, Орельяна, Овандо, Варилласов, Сотомайор и Карвахалов. Денег хватало, так как время от времени эти дворяне позволяли себе разорительные междоусобные войны из-за дележа наследства или споров о принадлежности замка. В сущности, абсолютно средневековая картина.
Хотя Кортес гордился тем, что никогда не был богатым наследником и папенькиным сынком и всем, чего он добился, обязан только себе, тем не менее на начальном этапе Эрнан пользовался поддержкой привилегированной семейной среды. Отец был надежной эстафетой в делах сына и всегда задействовал свои связи при дворе Карла V, пользуясь расположением и доверием высокопоставленных лиц.
Кортес, по-видимому, не питал особо нежных чувств к своей матери Каталине. Он в духе того времени, несомненно, выказывал ей сыновью почтительность, но не более того. Портрет, который с его слов передает Лопес де Гомара, крайне жесток и сух: «recia у escasa», сурова и скаредна. Хронист использовал перифразу, лишь отчасти смягчившую этот образ: «Каталина не уступала ни одной другой женщине своего времени в порядочности, скромности и семейной любви».[19] Когда она овдовела в 1528 году, Кортес взял ее с собой в Мексику в 1530 году, где она умерла несколько месяцев спустя. Ее смерть не ввергла его в безграничную печаль.
Зато Кортес обожал своего отца Мартина, и, поскольку нежность и проявление любви не были приняты в то время, их связывали доверие и общие интересы. Эрнан всегда чувствовал, что отец понимал его, поэтому никогда не стеснялся попросить о помощи. Так, например, в марте 1520 года, когда положение Эрнана в Мексике было еще неустойчивым, дон Мартин Кортес де Монрой обратился в Королевский совет с жалобой на преследования его сына со стороны губернатора Кубы. «Диего Веласкес, не имея на то причины, преисполнился ненавистью к сыну моему и делает все, что во власти его, дабы чинить ему обиды… Я прошу Ваше Величество дать указания надлежащие, дабы прекратить сей скандал остановить».[20] Таков был отец, осмелившийся обращаться с требованиями к Карлу V и добившийся своего: беспрецедентной свободы действий для сына.
9
De rebus gestis Ferdinandi Cortésii, in Colección de documentos para la historia de México, publicada por Joaquín García Icazbalceta. México, Ed. Porrúa. 1971, V. I. P. 310.
12
Hijo de un escudero que yo cognoscí, harto pobre y humilde, aunque cristiano Viejo y dicen que hidalgo.
14
Celestino Vega. La hacienda de Hernán Cortés en Medellín, Revista de estudios extremeños. Badajos, 1948. Автор был врачом-офтальмологом в городе Дон Бенито, расположенном недалеко от Медельина.
15
Заявления, сделанные в Трухильо 2 июня 1525 года тремя жителями Медельина: отцом Диего Лопесом, Хуаном де Монтойя и Хуаном Нуньесом де Прадо в рамках рассмотрения вопроса о вступлении Кортеса в военный орден Сантьяго. Documentos cortesianos. V. I. Р. 336–343.
16
Escribano de Nuestro Señor el Rey y notario público en su Corte. См. также: документ 1473 года, приведенный Франсиско Гарсиа Санчесом в его «La condesa de Medellín, Doña Beatriz de Pacheco». Medellín, 1997. P. 49.
17
Родовой замок Альтамирано еще и сегодня можно увидеть в Орельяне, в сорока километрах к востоку от Медельина.
18
Некоторые исследователи даже склонны утверждать, что в XV веке 90 процентов земель в Кастилии управлялись духовно-рыцарскими орденами. См.: