– Самых важных законов два, – наставительно произнес Миша. – Во-первых: «Пионер верен делу рабочего класса», и, во-вторых: «Пионер смел, настойчив и никогда не падает духом». Но самое главное – это то, что сказал Ленин. Слыхали, их вожатый читал? «Дети, подрастающие пролетарии, должны помогать революции». Вот это самое главное.
– А вы заметили, как о них сторож в типографии говорил? – сказал Слава. – С уважением.
– Еще бы, – сказал Миша, – их весь район знает, а уж в своей типографии и подавно.
– Только почему у них никакого оружия нет? – недоумевал Генка. – Хотя бы винтовочка какая-нибудь для порядка. Мы для своего отряда обязательно винтовки достанем.
– Мы как отряд организуем, – сказал Миша, – так звенья будем по-другому называть. Зачем все эти звери? Это по-детски получается. Лучше какое-нибудь революционное название. Например, имени Карла Либкнехта или Спартака.
– Это не ты придумал, – заметил Генка, – они у себя тоже хотят переделать. Слыхал, вожатый говорил?
– Слыхал. Только я это еще раньше подумал, как увидел зверей. А слышали, вожатый сказал: «К Международному юношескому дню передадим лучших пионеров в комсомол»? Видали? Этот белобрысый уже комсомольцем будет, а мы еще даже не пионеры.
– Этому белобрысому нужно наложить как следует, – проворчал Генка.
– За что? – возразил Миша. – Они защищали свое знамя. Ведь они не знали, кто мы такие.
– Теперь нужно на Гознак пойти, – сказал Слава. – Может быть, нас туда в отряд примут, или узнать, где это организуется Дом пионеров.
– Зачем нам куда-то ходить, когда у нас своя фабрика есть! – возразил Миша. – Слышал, их вожатый говорил: отряды будут организованы при всех заводах и фабриках. Есть постановление комсомола.
– Фью! – свистнул Генка. – Жди от нашего директора или вот от его папаши. – Он кивнул на Славу. – Тетя говорит, что они ни на что денег не дают, такие скупердяи.
Слава обиделся:
– Ничего ты не знаешь, а говоришь! Еще не все цехи работают, а фабрика должна обходиться своими средствами. Думаешь, так просто фабрикой управлять?
– Нужно пойти в ячейку и в райком, – сказал Миша, – и к Журбину заодно. Он тогда еще про пионеров говорил.
Мальчики подошли к своему дому. В воротах они услышали шум и крики, доносившиеся с заднего двора. Они побежали туда и увидели толпу ребят, плотным кольцом окруживших беспризорника Коровина.
Коровин стоял, прижавшись спиной к стене, озираясь кругом, как затравленный волчонок. На него наскакивал Борька Филин.
– Ты чего? – кричал Борька. – Воровать сюда пришел? А? Скажи! Воровать? Бей его, ребята!..
Миша растолкал ребят и стал рядом с беспризорником:
– Вы чего к нему пристали? Вы чего все на одного? Ты что, Борька, с ума сошел?
– Брось, Мишка, – крикнул Генка, – ведь это он у тебя деньги украл! Нечего его защищать, Знаю я этих беспризорников… Малолетние преступники! – добавил он презрительно.
Коровин вдруг засопел и пробормотал:
– Сам ты малолетний… рыжий преступник.
Все рассмеялись.
– Айда в клуб, – сказал Миша. – Пойдем с нами. – Он потянул беспризорника за рукав, но тут же отпустил его, вспомнив, что рукава у Коровина плохо держатся.
– Не пойду я, – угрюмо ответил Коровин, исподлобья поглядывая на Генку.
– Правильно, – ввязался вдруг Борька, – не ходи с ними, пацан. Давай лучше в расшибалочку постукаем.
– Пойдем, пойдем, – Миша опять потянул беспризорника, – не бузи, пойдем…
Глава 39
ХУДОЖНИКИ
В клубе драмкружковцы рисовали декорации. На сцене лежали длинные полосы белой бумаги. Маленький Вовка Баранов, по прозвищу Бяшка, тщетно пытался нарисовать богатую крестьянскую избу, жилище кулака Пахома.
– Эх ты, Бяшка несчастная! – ругался Шура Большой. – Не можешь простую избу нарисовать, а еще сын художника!
– При чем здесь «сын художника»? – оправдывался маленький Бяшка. – Наследственность передается только в третьем поколении.
Неожиданно для всех Коровин поглядел на эскиз, взял уголь и начал рисовать. На белых листах быстро появились очертания печи, окошек, длинных лавок.
– Видал? – Миша подтолкнул Генку локтем.
– Подумаешь! – Генка презрительно тряхнул волосами. – Что с того, что он рисовать умеет?.. Охота тебе с ним возиться!
– Если каждый из нас сагитирует хоть одного беспризорника, то и беспризорных не останется, – наставительно изрек Миша.
Коровин кончил эскиз и, ни на кого не глядя, сказал:
– Кисть не годится.
Шура принес ему еще несколько кистей, но Коровин их все забраковал.