Только нет, не удастся!
Все это Данилин сказал в тот же день корреспондентам газет. Весть об аварии у моста взбудоражила редакции. И, конечно, Бенджамен Баркли, представитель «Тудэй», подоспел в числе первых.
Газетчики собрались в здании таможни. За окнами виднелись мачты «Тасмании», благополучно притулившейся к стенке, и ее труба, опоясанная белыми и голубыми полосками.
— Счастье, что судно было в балласте, то есть без груза, — сказал Данилин. — Иначе мы бы сели на дно еще там, в канале, как пить дать…
16
Журналисты спрашивали, как чувствовал себя лоцман Данилин на мостике. Он ведь понял, что авария устроена намеренно.
— Безусловно, — ответил Данилин.
— И вы не боялись? — подал голос Баркли. — Этот капитан выглядит форменным фашистом. И вообще… Они же могли черт знает что сделать с вами.
Данилин засмеялся:
— Признаться, я как-то не думал об этом… В те минуты, во всяком случае, нет.
Два журналиста в переднем ряду недоверчиво переглянулись.
— Если не верите — дело ваше, — сказал Данилин с досадой, и газетчики засмеялись.
— Интересно, — подал голос Баркли, — что все-таки заставляло вас? Отвечает за судно капитан. Вы имели возможность попросту выйти из неприятной компании. А вы еще сунулись в озеро…
— Ерунда, — усмехнулся Данилин. — Моряк в озере не утонет.
Газетчики дружно заскрипели перьями. Баркли — его настойчивость будоражила Данилина все время — не успокоился:
— Но вы нам не объяснили… Что вас все-таки заставляло?
— Ах, вот вы о чем…
От усталости ему было нелегко склеивать английские фразы, да и наивен был вопрос, сердил своей наивностью.
— А я, знаете, захватил канал в свою собственность. Пакет акций! Получаю миллионы…
В зале грохнули. Баркли захлопал.
— Ну, видите, вы же поняли шутку… Тогда поймите и другое, нешуточное…
Когда Данилин кончил, вопросы хлынули снова.
— Вы давно в Африке?
— Сколько вам платят?
Один журналист — юноша араб, застенчивый, — тихо спросил, нравится ли Данилину канал.
— Ну, по мне… воды маловато. Я ведь привык к морю.
Данилин ловил ободряющие улыбки, дружеский смех от всего сердца. Он говорил, удивляясь собственной непринужденности. Надо же, целая пресс-конференция!
Баркли, на правах знакомого, задержался.
— Спасибо вам, — сказал он. — Здо́рово, что есть такие люди, как вы!
— Ничего особенного, — бросил Данилин.
— Редактора моего вы, конечно, не устраиваете. Это факт. А Патрик — его величество старший брат, — он сказал бы, что я вас выдумал. Кстати, Сурхан должен быть здесь, на «Тасмании».
— Кто? — вздрогнул Данилин.
— Человек, который в вас стрелял. Меня заинтриговала эта история. Сурхана видели в Порт-Хараде, и…
— Слушайте… — Данилин задохнулся от неожиданности. — Надо немедленно…
Перед ним, словно в блеске молнии, осветился рулевой араб, белки его глаз, его немая речь, то яростная, то просящая… Что если это он, Сурхан!
Прыгая через скамьи. Данилин кинулся на улицу. «Тасмания» стояла у причала как вкопанная, тусклая и понурая в хороводах песка. Хамсин, кажется, разошелся по-настоящему. На причале было людно. Данилин узнал чиновников из комиссии, изучающей последствия аварии. Были и военные, в форме пограничников. У трапа Данилина остановил офицер с медным полумесяцем на фуражке.
Данилин назвал себя.
— Да, я знаю вас, мистер Данилин. — Офицер расцвел. — Вам что-нибудь нужно?
— На судне есть один матрос… Его зовут Сурхан.
Данилин смешался: надо же объяснить, что ему нужно от Сурхана, от человека, который стрелял. Во-первых, видеть его, а затем… Понять, что он за человек. Понять, в чем же дело…
Офицер кликнул товарища. Данилин, сжигаемый нетерпением, ждал, пока они советовались по-арабски — нестерпимо долго, длинными, старательными фразами.
Наконец второй офицер щелкнул каблуками и представился:
— Майор Саллах. Мне очень приятно. Мы друзья, да? — Он обнажил в улыбке зубы. — Сурхана Фаиза на судне нет.
— Но… он был?
— Да, был. Капитан сказал: Сурхан сошел на берег. Но это невозможно. Мы смотрели… Мистер лоцман, вы видели его на «Тасмании»?
— Я… право не уверен, он был на мостике… если это действительно он…
Майор отстегнул кожаную сумку и протянул Данилину маленькую, в паутинке трещин, фотографию. Майор неловко держал ее крупными пальцами, темными от табака.
— Узнаете? — спросил майор.