Рельсы поблескивали при свете звезд. Вдалеке горел красный огонь; я почти дошел, подумал Руслан с удивлением.
И с еще большим удивлением понял, что здесь, у насыпи, ему даже в голову не приходит усомниться в Виталькиных словах. Даже кощунственным кажется любое сомнение. Вот только…
“Еще ведь не всякий ее ночью найдет. И не потому, что дурак, - а потому что она не для всякого. Вовка с братом три раза ходили - не нашли! А когда Вовкин брат без Вовки пошел - вот тогда и сразу…”
Руслан посветил фонариком на часы. Без двадцати двенадцать.
Точно там ли он вышел к полотну, где в прошлый раз вывел его Виталька? И куда теперь поворачивать - направо, налево?
Чтобы оглядеться получше, Руслан поднялся на насыпь. Там, вдалеке, красный огонь сменился зеленым; в луче фонаря деревья и кусты делались плоскими, будто вырезанными из двух сортов бумаги, белой и черной.
Коряги не было. Руслан понял, что еще немного - и он разревется, как маленький.
От жалости к себе? Оттого, что шанс - единственный в мире - теперь навсегда упущен?
- Где ты? - спросил он шепотом. - Где ты… покажись?
Из-под ног скатился гранитный камушек. Руслан спустился с насыпи и, подсвечивая себе фонариком, нерешительно двинулся вдоль полотна; через два десятка шагов его остановил взгляд.
Руслан дернулся и обернулся. Совсем рядом, на том месте, откуда он только что пришел, сидела будто огромная кошка и смотрела на Руслана через плечо - ему показалось, что он видит два зеленых глаза.
Секунда - наваждение пропало. Взгляда не было, зеленых огней не было, кошки не было, была просто огромная коряга у самой железной дороги; Руслан, тяжело дыша, подошел к ней и сел в двух шагах, прямо на траву.
Без семи минут полночь.
Трава была мокрой. Руслан погасил фонарик.
Стояла тишина. Ни ветерка, ни сверчка, ни лягушки. Ни скрипа, ни шелеста. Как душной ночью под подушкой.
Руслан поднял глаза и посмотрел туда, где у сидящего зверя должна была быть морда.
- Пожалуйста, - сказал он тихо.
Коряга молчала.
Белые фосфоресцирующие стрелки часов, напитавшиеся светом от фонарика, были двумя бледными зеленоватыми черточками. Почти совместившимися в положении “двенадцать”. Почти.
А если поезд опоздает?
А если Виталька врал?
А если…
Руслан в изнеможении закрыл глаза - и в этой темноте, теперь уже полной, услышал далекий, тихий, почти недоступный уху стук колес.
Поезд приближался. Поезд.
Две стрелки слились в одну.
Шум нарастал. Накатывал со страшной скоростью; вспыхнул белый свет прожектора. Может быть, машинист успел увидеть мальчика, сидящего под насыпью, и решил, что ему померещилось. А может быть, он и не разглядел ничего…
И вот когда грохот накрыл Руслана с головой, когда дыбом встали волосы и заложило уши - тогда он запрокинул голову, зажмурился изо всех сил и закричал в небо:
- Пожалуйста! Пусть они не разводятся. Пожалуйста! Пусть не разводятся! Пожалуйста! Пусть…
Поезд пролетел и грохот его затих вдали, а Руслан сидел, обхватив колени руками, и твердил, глядя коряге в лицо:
- Пусть… Пусть…
Ему вдруг стало хорошо и спокойно. Как будто свалилась с души колоссальная тяжесть. Он даже улыбнулся сквозь слезы.
А потом лег на бок, не обращая внимания на мелкие камушки, комаров и росу, свернулся калачиком и заснул - сразу, глубоко и спокойно, как не спал уже много дней.
Затекли ноги, руки, бока - да все, что могло онеметь, одеревенело немилосердно. Руки и лицо искусаны были комарами, в рукава и штанины поназаползали муравьи; отряхиваясь, хныкая и дико озираясь на красоты раннего утра, озябший, промокший в росе, исцарапанный мальчик двинулся в обратный путь.
Поблескивала на солнце паутинка с капельками влаги на ней.
Носились в небе стрижи.
На все голоса, ничего и никого не стесняясь, пели птицы.
Мальчик шел, хмурый, потирал бока, ворчал под нос. Ну и глупо же его провели, ну и обдурили же, как маленького… Ну рассказать же кому-то - не поверят! Вот и не надо никому рассказывать, как он среди ночи поперся куда-то ради красивой сказочки, всю ночь в какой-то луже просидел, комары до костей сгрызли.
А надо будет вот что придумать. Надо будет сказать, что решил себя испытать, не побоится ли ночью к железной дороге через лес пойти. И не побоялся…
Руслан приободрился. Не прошло и двух минут, как он сам уже верил в с в еже придуманную версию, верил - и гордился собой. А вот не испугался! Сам, один, ночью - взял и пошел… Кто думает, что это не страшно, - может сам попробовать.
А коряга… вот ерунда так ерунда. Не сбудется ничего. Не будет Руслану велосипеда, хоть ты застрелись. Не будет, хоть ты живи под этой корягой, хоть на коленях у нее проси; ну и фиг с ним, с великом. У пацанов брать напрокат, как до того брал. И все дела.