— Слушай, я могу позвонить Нине…
— Рад, что у тебя есть такая подруга, к которой можно завалиться в любое время, — ответил Аркадий. — Но сегодня прошу остаться у меня.
— Если проблемы…
— Поэтому и прошу, — ответил Аркадий. Когда мы подходили к машине, то у него зазвенел телефон. — А у тебя чего случилось? Да, конечно. Приезжайте. Одним человеком больше, одним меньше… Какая разница?
— Чего еще случилось? — спросил дед Леша.
— Эдика мать выгнала. С девчонкой.
— С которой он никак не поженится?
— С ней самой. Им надо пару дней где-то перекантоваться пока квартиру не найдут.
— Звякни бабушке. Пусть хоть чего-то серьезного приготовит раз у нас сегодня столько гостей.
Пока Аркадий решал вопросы по размещению гостей, я начала отходить. Меня стало знобить. Холод проникал внутрь тела. Больно, холодно и страшно. Это как идти ночью вдоль шоссе, когда не знаешь чем закончится эта дорога.
— Замерзла? У тебя руки ледяные.
— Нет. Это так.
— Ты не Настенька из Морозко. Любите вы на себя ее роль примерять, — сказал Аркадий, снимая куртку.
— Не надо.
— Мне жарко, а ты мерзнешь. И не спорь, Насть. Тфьу, Вер. Вот. И не путай. Пальто у тебя тонкое.
— Так я в машине обычно езжу, — пропуская его оговорку, сказала я. — Зачем теплую куртку покупать?
— Вот погуляем с тобой и поймешь, — ответил он, отвечая на очередной звонок. При этом продолжая растирать руки. Какие темные дороги? Какие проблемы? Откуда такая неуверенность, когда рядом сидит человек, который решил не дать мне замерзнуть? Последнюю куртку снял. А я все еще продолжаю накручивать себя.
Я расплакалась. Не обращая на боль в носе. Не думая о других и не ища подходящего места.
— Мам, не надо, — начал Павел, но дед Леша его остановил.
— Пусть плачет, если душа того требует. Это ее право. Так в каком ты классе, говоришь, учишься?
— В девятом, — ответил Павел, не понимая, что его втягивают в разговор. Аркадий договорился еще увидится с кем-то и выключил телефон, убирая его в карман чехла переднего сиденья.
— Как-то сегодня все активизировались. Еще и Алик решил сегодня в гости заглянуть, — сказал Аркадий. — Дед, чего я такого не знаю? Она Николая Ивановича к нам привела?
— Нет. Мы решили, что если и будем общаться, то на нейтральной территории. Или без тебя.
— Хорошо. Тогда в чем подвох? Вспышки на солнце?
— Я не буду говорить, — ответил дед Леша.
— Его по условке выпустили? — спросил Аркадий. — Можешь не отвечать. Другого повода чтоб вся команда собралась, я не вижу.
— Завтра выпустят.
— Хорошо.
— Кеш, не стоит он того.
— Закрыли тему, — как-то резко сказал Аркадий. Я внутренне сжалась. Он наклонился почти к моему уху. — Не бойся. Это все ерунда.
— Мне страшно. Понимаешь, Гриша… Я от него этого не ожидала. Получается, что любой человек может…
— Может, но не значит, что сделает. Сама понимаешь, что в каждом человеке есть как ангел, так и демон. Мы следуем инстинктам, как животные, но одновременно у нас есть разум, который помогает остановиться в тот момент, когда клыки почти коснулись горла противника. А есть долг слова, который когда-то был дан и если его предать, то потеряешь себя. Но как быть со взятыми обязательствами? Все это смешивается в человеке, отличия его от животного и делая жизнь сложной.
— Но всегда может наступить момент слабости. Или может случится так, что наступит временное помешательство, затмение разума и останутся одни инстинкты.
— Не отпускать самку, потому что она самому нужна? — уточнил Аркадий. — Или месть станет центром жизни? Я думал об этом.
— И к какому выводу ты пришел? — спросила я.
— Я решил познакомиться с тобой, — ответил Аркадий.
— Не надо на меня вешать ответственность за твою жизнь, — тихо сказала я.
— Я и не вешаю, — сказал он. — Это всего лишь очередной крючок, на который я натяну паутинку. Укутаю тебя в нее от всех проблем.
— Так ведь привыкну к такому вниманию.
— Разве это плохо?
— А если ты поддашься инстинктам?
— Я постараюсь им не поддаваться, — сказал Аркадий. — Не хлюпай носом. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.
Мы явно были в дурном состоянии. Я в шоке от мужа, Аркадий из-за своих жизненных поворотов, но в тот момент я ему поверила. Мне кажется, что он сам поверил в свои слова.
Машина подъехала к дому Аркадия, когда уже стемнело, но в окнах его квартиры горел свет.
— Проходим и не стесняемся, — сказал довольно громко Аркадий, открывая дверь.