Выбрать главу

— Но ухожу же я, а не он. Если бы он подал на развод, то я бы согласилась.

— Ты бы ушла от него без штанов. Нет, ты в любом случае ушла от него без всего. Так не делается.

— Я не могу, — ответила я. — Извини, но не могу.

Допив чай, я ушла в комнату. Всегда осуждала людей, которые при разводе оставляли семью без всего. Я не могла превратиться в хищную женщину, готовую выгнать мужика на улицу или загнать его в долги. Возможно, я была тряпкой в отношении семьи. При этом я могла спокойно принимать жесткие решения на работе, я людьми руководила, но это не мешало становиться тряпкой, когда дело касалось Гриши.

— Иди сюда, — Аркадий зашел в комнату. Сел на кровать.

— Не хочу.

— Правильно, ты хочешь пообижаться на мир, а я хочу составить тебе компанию. По отдельности у нас это хорошо получается, а вместе обижаться не получается. Вот ты и не хочешь себе ломать кайф. Но это неблагодарное занятие обижаться и корить судьбу. Сил уходит много, выхлопа никакого. Остается лишь разочарование. Я это проверял не раз. Тебе же лучше перенять мой опыт, чем набивать шишки. Иди сюда. Лучше пообнимаемся.

— Мне сейчас не до приставаний.

Он вытянул руки, которые дрожали, как листья на ветру. Пока я пересаживалась с кресла на кровать, Аркадий завалился поверх одеяла. Пришлось ложиться рядом. Он коснулся губами моего виска, переплел пальцы со своими. На какое-то время захотелось забыться, раствориться в тепле, которое исходило от него. Несколько раз всхлипнуть, чтоб понять, что это все такая ерунда. Вся жизнь — это ерунда. И пусть в ней столько падений, столько боли и обмана, тяжелых моментов и разочарований, но все это было ерундой, которая не стоила внимания. Понять, принять и отпустить, чтоб не мешать жить. Не мешать дышать. Не мешать смотреть вперед.

— Я хочу сорваться, — сказал Аркадий.

— Как?

— Не знаю. Напиться и разнести всю комнату.

— Ты и так разнес кроватку.

— Мне этого мало. Тут тупая боль, — он приложил мою руку к своей груди. — Она все разрастается. Разрастается. И разрастается.

— Мешает дышать.

— Да. Отвратительное чувство.

— Надо это пережить.

— Как-то не приживается. Живет там эта жаба и не пропадает.

— Я себя чувствую тряпкой.

— Женщинам это свойственно.

— Что? — я аж повернулась к нему.

— Переформулирую. Женщина может проявлять слабость. Ее никто за это не осудит. Мужчина должен быть сильным.

— Необязательно.

— Но его будут осуждать за слабость. Так изначально повелось. И ничего с этим не поделать, — ответил Аркадий. Он посмотрел поверх моей головы. — Чего мам?

— Мы тогда поедем.

— Езжайте, — ответил Аркадий.

— Точно тут справишься?

— Думаю, что мы тут найдем чем заняться, — сказал Аркадий. — Поревем тихонечко. Правда, Вер?

— Обязательно, — ответила я.

— Вот видишь, мам. Не переживай. Бабушку с собой берешь?

— Она хочет поехать. Павлика отдадите в помощники?

— Если он хочет поехать, то пусть едет, — сказала я.

— К четырем часам его вернем, — ответила Ира.

— Езжайте, гуляйте, — сказал Аркадий.

— На созвоне.

— Валите. Приветы передавать не буду, — ответил Аркадий. Она ушла. Я слышала, как чего-то сказал Павел. Он даже не заглянул ко мне. Все же обиделся.

— Чего ревешь? — спросил Аркадий.

— Думаешь нет повода? — спросила я.

— Они еще дверью не хлопнули. Услышат, как мы тут ревем, и не уедут. Будут утешать. Мы же можем и сами поутешаться.

— Как порешать проблемы?

— Так неплохо же получается, — ответил Аркадий. — Проблемы решаются. Перемены идут. Довольно медленно…

— Слишком быстро, — возразила я.

— Да ну! По мне, так черепашьим шагом. Вот теперь можно реветь. Дверь хлопнула.

— Я плохая мать! И жена!

Меня опять прорвало. Я плакала. Горько. Навзрыд. Минут пять, пока меня не остановил Аркадий.

— С чего ты решила?

— Разве это не видно? Виду себя, как шлюха.

— Ты меня вчера ударила по голове за то, что я хотел тебя поцеловать. Ой, какая шлюха в своих фантазиях! А может, ты со мной поделишься фантазиями?

— Прекрати.

— Почему это прекратить? Мне действительно интересно, что ты там такого напридумывала.

— Я устала.

— Хороший аргумент, — он вздохнул. — Подожди. Сейчас приду.

Он вернулся с наволочкой и стаканом воды.

— Пей. Наволочка для соплей.