— Алик, шел бы ты далеко и надолго. Я не буду… Отдай одеяло!
— У какой синячище на ноге!
— Уже проходит.
— Поднимайся. Идем гулять.
— Зачем?
— Затем. Тебе надо проветрится, — ответил Алик. — Голову там проветрить. Может соображать будешь лучше.
— Вряд ли.
— Блин, Вер, Кешка придет через час. Мне подстроить так, чтоб он решил, что я с тобой интересными вещами занимаюсь? Запрасто.
— Прекрти.
— Еще не начинал. Но могу.
— Зачем?
— Хочу. Хороший же аргумент, — ответил Алик. — Одевайся, а я пойду чего-нибудь пожрать схомячу.
Он ушел на кухню, а я задумалась. Гулять не хотелось, но Алик мог осуществить угрозу. Отношения с Кешей были нестабильными. То он меня на руках носил, то жестоко тиранил, просматривая телефон и ища поводов, чтоб жестко меня трахнуть. Ему нравилось именно жестоко, с синяками, чтоб мне было больно. Я просила его быть понежнее, но он меня не слышал. После этого я хотела уйти, но слабость, простуда и туман в голове мешали принять решение. Еще и Нина написала, что уезжает к матери, устав тянуть все на себе. С мужиками у нее не получалось, а тут отчим помер. Мать осталась одна, вот и пригласила дочь вернуться домой. Нина решила вернуться, а я осталась одна.
— Тебя еще долго ждать? — жуя кусок пирога, спросил Алик.
— Иду, — ответила я, надевая свитер.
— Хорошо. А фигурка у тебя ничего.
— Перестань, — попросила я.
— Ладненькая. — Он оскалился, изображая улыбку.
До заката оставалось около часа. Солнце медленно клонилось к закату. Ветра не было. Листва почти опала. Уже ощущались нотки мороза. На улицах почти не было народа. Только несколько детей играли на площадках и молодая пара катали коляску.
— И куда мы идем? — спросила я. Мы шли минут десять по поселку и молчали.
— Вперед, — ответил Алик.
— Болтаемся без цели по улице?
— Да.
— А какая цель? Поссорить нас с Кешей?
— Хрен вас рассоришь, — ответил Алик. — Почему ты позволяешь так к себе относиться?
— Это все игра. Бывают же такие игры у взрослых людей. Да и какого я тебе это объясняю?
— Чего на меня крысишься? Я не из праздного интереса спрашиваю. Помочь хочу. Не, я понимаю, что у вас любовь-морковь, но голову терять не надо. Тебе это нравится? Такие игры.
— Я не буду отвечать.
— Вер, Кешку надо периодами на место ставить. Иначе он совсем крышей поедет. Этим занимаюсь или я, или дед.
— И что?
— Хочешь, чтоб у тебя были синяки — пожалуйста. Может и правда нравится. Я этого не понимаю. Но кто я такой, чтоб чего-то понимать? Никто. Глупый парень, который считает, что женщин надо уважать и точно их не дубасить.
— Ты меня сегодня шантажировал.
— Но ты же повелась, — заметил он. — Слушай, я тебе не враг. Мне тебя чисто по-человечески жаль. Кешка хоть и говорит, что ты взрослая и серьезная, но пока я того не вижу. Глупая девчонка, которая повелась на красивые глаза. Настя хоть на бабки его повелась. Там чистый был расчет.
— Кеша знал об этом?
— Смеешься? У него была любовь. Нет, любовь с большой буквы Л.Она им воспользовалась. Поставила ценник. Дед ценник одобрил. Все были счастливы какое-то время.
— Пока не случилась трагедия, — сказала я.
— Вер, все можно решить, — сказал Алик. — Мы своих не бросаем. Красивый закат. Правда?
— Не знаю. Возможно.
— Я понял. Тебе на все плевать.
— Слушай, я просто устала. Такая усталость, что я ничего не хочу видеть, знать, чувствовать. Хочу лишь лежать и, чтоб меня никто не трогал. У меня все закончилось. Вчера узнала, что подруга уезжает.
— На Марс?
— Нет. Но больше к ней просто так не приехать. Общаться будем, но на расстоянии дружить сложно. Мне так тяжело, что не знаю, как жить дальше. Еще эта простуда никак не проходит. Прошли всего ничего, а я уже вся мокрая. Хоть выжимай, — ответила я.
— Тебе надо побольше гулять. Выходить на улицу. Кешку вытаскивай, чтоб он гулял. Ему полезно будет.
— Почему? — и опять мой голос прозвучал жалостливо.
— Потому. Если будешь дальше прятаться в квартире, то начнутся фобии. Будешь бояться из квартиры выходить. Еще и этот забьет. Хочешь общаться с Кешей, то нужны крепкие нервы. Их у тебя нет. Его надо держать в кулаке.
— Я не умею, — ответила я. — Мне мама часто говорила, что надо мужиками управлять. Я этого не умею. Вот людьми управлять, то другое дело. Магазином руководить, разбираться с поставщиками — все это я умею. Умею конфликты решать, но в семье я никто. Мама считает, что я уникальная дура.