— Хорошо. Теперь тебе надо соглашаться с любым хреном, который решит за тебя, что будет для тебя лучше?
— Если я не знаю, что правильно, то этот человек может знать. Кеша…
— Дурак. Его не стоит ставить в пример, — перебил меня Алик. — С Гришей не знаком, но думаю, что он не пример, как и Кеша. Вот мы сейчас едем с тобой в машине. Давай свернем на какую-нибудь грунтовку, чтоб ты мне отсосала.
— С какого это?
— Почему нет? Я считаю, что это для тебя лучше.
— У меня есть принципы, которые я не нарушаю.
— Просто трахнемся — это тебя устроит?
— Алик, прекрати, — попросила я и отвернулась.
— Чего прекратить? Я считаю, что для тебя это лучше.
— Что вы так все помешаны на этом трахе? Разве нельзя жить без него? Нет же! Мужчинам только и нужно, чтоб унижать женщин этим действием. И не надо мне про удовольствия говорить! Оно не компенсирует того унижения, которое чувствуешь, когда тебя используют. Еще и эти угрозы. Противно, — выпалила я. Надо было остановиться, но меня просто понесло. — Хочешь меня трахнуть? Так ты выражаешься? Давай. Останавливай машину. Сможешь потом поставить галочку, что нагнул женщину друга.
— Кешка против не будет, — ответил Алик.
— Что?
— Мы же с ним друзья, — усмехнулся Алик.
— Это не дружба. Так друзья не поступают.
— Ой ли! Ты у нас о жизни не знаешь, а рассуждаешь о дружбе.
— Хочешь меня задеть? Вывести из себя? Чего добиваешься? Эмоций? Чтоб мы поругались? Для чего эта поездка? Мне без этого тяжело, но ты хочешь меня добить?
Он свернул в сторону Егорова. Монастырь стоял в стороне от деревне на холме. К нему шла асфальтированная дорога, которая петляла и отказывалась идти ровно. Машина взяла довольно крутой подъем и остановилась на стоянке. Дальше надо было идти пешком.
Я не хотела никуда идти. Настроение пропало еще утром. Теперь же к отсутствию настроения прибавилась какая-то лень.
— Там красиво, — сказал Алик.
— Без разницы.
— У меня не было цели тебя обижать, — ответил Алик.
— Оскорбить?
— Нет. Хотел тебе помочь.
— Странный способ помощи.
— Как умею, — ответил Алик. — Чтоб понять мне понадобилось одиннадцать лет. Долго доходило. Знаю. Вначале я считал Кешку чудаком, у которого всегда можно было переночевать, когда ночевать было негде. Потом у него появилась дурь. Мы ее с ним толкали, пока об этом не узнал его дед. Надрал нам уши. Кешка сразу изменился. Превратился в такого пай-мальчика. Начал спортом заниматься. Мать его с отчимом развелась и Кешка пошел во все тяжкие. Я тогда другими вещами занимался. Не будем говорить какими. Это не так важно.
— Эдик говорил, что ты девчонок сутенерам поставлял.
— Было пару раз. В основном машины гонял.
— Катился в пропасть. Я это поняла, но зачем мне это знать? Мне твоя исповедь не нужна.
— Я тебе расскажу, а ты сама решай что нужно, а что нет. Пока я был в городе наездами, Кешка творил свою жизнь. Был рейд. Дед попросил меня взять вину на себя. Мол дурь в квартире моя, а они дух духом не знают. Пообещал два ляма, когда вернусь. Ну и срок сделать по минималке. Он же адвокат. Следак в прошлом. Связей по всему городу. Частично он исполнил свое обещание. Короче, помогал из-за забора. Печенюшки присылал. Когда же я вернулся, он мне говорит, что надо мол адаптироваться. За мою жизнь переживает, чтоб я все деньги не просрал. Логично. Мир соблазнами манит. Охота наверстать упущенное. Дед предложил у них пожить и за Кешкой присмотреть. Он как раз с Настей разругался в прух и прах. Она вещи собрала и сбежала из дурдома. Хотя вначале ее все устраивало. Ну ладно, сбежала. Кешка в дурь пошел.
— Подожди, она же в аварии погибла.
— Это он придумал. Не было никакой аварии. Как потом мне Настя рассказала, она увидела его ночью около детской кроватки с ножом. К этому она не была готова. Так вот, Кешка и вены резал, и ногу себе прогрыз, а потом начал тихо спиваться. Я тогда у них жил. Все у него в няньках ходил. Пока мне это не надоело. Дед мне предложил на точке проводами и наушниками поторговать. Хорошо. Это навык. Нормально. Тут Кешка начал в себя приходить. Решил работать. Дед ему подыграл. Я опять то друг, то так, то мудак. Он тебя приводит. Я уже до такой степени задолбался во всем этом дерьме ковыряться, что у деда попросил деньги. И чего в итоге? Он мне предъявляет счет за все два года, что я жил у них и нянчился с этим психом. Не мне за это заплатили денег, а я им еще должен остался. Дед мне сказал, что или я соглашаюсь на шесть сотен касарей, или остаюсь ни с чем. Знал бы, так пожульничал с проводами.