— А что стало с Настей?
— Она уехала в другой город. Вроде в Краснодар.
— С Кешаным ребенком?
— Не знаю. Его там ребенок или нет, но дед за ней не побежал вдогонку. Думаю, что это было лишь развлекалово для Кеши.
— Хочешь сказать, что Кеша сумасшедший?
— Хочу сказать, что у него точно с головой не все хорошо. Ему надо лечиться. Таблетки пить. Но его семья это не хочет признавать. Они создают ему нормальную жизнь. Блин, фальшивую нормальную жизнь. Подобие жизни. Так понятно объяснил? Ты этого не замечаешь, потому что сама находишься на грани.
— Я устала. Это не грань. Усталость. Мне хочется забыться. Перестать существовать, думать, решать. Там я получила это забвение. Все мои попытки к выходу из этого состояния пресекаются. Им нравится мое забытье.
— Вер, ты понимаешь, что это не нормально? Я могу понять, почему повелся на уговоры и подставился. Но ты? Ты же независимая успешная женщина. Как тебя угораздило так упасть в самооценке?
Я пожала плечами. Как так получилось? Знала бы я ответ на этот вопрос. Но его не было.
— Баба Люба предупредила, что ты можешь от зависти наговорить на Кешу.
— От зависти? Хорошо, — Алик достал телефон. Зашел в социальную сеть. Нашел Настю и показал мне ее страничку. Я помнила фотографии с Настей. Она мало изменилась. Пусть она теперь покрасилась в рыжий цвет и коротко подстриглась, но лицо осталось узнаваемым. Малыш подрос и уже ходил. Фотографии были свежие. — Этих доказательств хватит или еще Эду позвонить? Он подтвердит странность Кеши.
— Но Кеша окончил колледж, получил права.
— Он не полный псих. У него голова работает. Только странно. Я разговаривал со знающими людьми. Мы как-то сошлись во мнение, что это шизофрения, которая проявилась после армии. До этого у него были странности, но кто из нас не без таракана? Именно после армии он начал периодами слушать голоса, которые им руководят. Дед его в такие времена закрывает в квартире, где Кешка медленно сходит с ума. Когда у него начинается прояснение, то он приходит в себя. — Все равно, в это верится с трудом.
— Вер, давай учиться смотреть правде в глаза.
— Он ведь мог двинуться умом, когда от него ушла Настя.
— Мог. Но ты признаешь, что он двинутый?
Начинало темнеть. Пошел снег. Снежная крупа падала с неба и оставалась на асфальте, напоминая кружочки пенопласта, который растрепали дети. Фонари никак не могли решиться: стоит ли им зажигаться или повременить. Мимо бодро пробежала собака.
— И что же теперь делать? — спросила я.
— Это тебе надо решать. Хочешь жить в иллюзиях, терпеть непростой характер Кеши, тратя на него годы — то он неплохой вариант. Теперь представь, что у него помрет дед. Останешься тогда с Кешкой один на один. Как ты будешь с ним справляться? Он не буянит лишь потому, что знает: придет дед и отметелит его. Кешка деда всегда побаивался. Но все может измениться в один день. Тебе придется искать пятый угол.
— Ты мне все это рассказываешь… Я понимаю, что ты говоришь правду. И отмечаю, что сама об этом думала. С ним что-то не то, только мне хочется верить в обратное. Кешка — он появился, как принц из сказки, когда мне было трудно. Когда я не знала, как мне жить дальше. Протянул руку. Сказал, что все будет хорошо. Получается, что теперь никому нельзя верить? Что любой человек, который ко мне подойдет — он окажется больным? У меня с самооценкой проблема. Теперь же ее просто нет.
— Конечно, лучше себя обманывать. Сочинять про пузырьки и благодарить мужика, что он рядом с тобой. Вер — это отвратительно.
— Павлик это видел. Какая же я дура!
— Тут много частных домов. Попросить у них золы? Ты голову посыпешь. М? Чего молчишь?
— Мне сказать нечего. Спасибо. Ты мне раскрыл глаза. Я теперь не знаю, как жить дальше. Но спасибо.
— И в чем проблема с жизнью? — спросил Алик. — Блин, у тебя нет сильных проблем, ради которых стоит убиваться. Все это решаемо.
— У меня на счету пять тысяч. Нина уехала. Ехать к матери? В однушку к ее новому хахалю? Возвращаться домой… К детям и бывшему мужу? Они меня на порог не пустят. Я не знаю, что делать. За сказку дорого расплатиться пришлось.
— Попросить денег у матери? Взять кредитную карточку с кредитом на два месяца? У Гриши денег одолжить? У меня спросить? Я тут помощь предлагаю.
— Думаешь, у меня получится их отдать? — спросила я.
— Вера! Вот клянусь, что ты меня сейчас доведешь! — рыкнул Алик.
— Почему это?
— Нельзя быть такой неуверенной!
— Мне страшно одной. Не представляешь насколько страшно! Вот ты орешь тут, ругаешься, но ведь понимаешь, что не можешь меня обидеть. За моей спиной стоит Кешка, его дед. А стоит мне остаться одной, так… Я никому не буду нужна. Понимаешь?