— Я с тобой лежу почти без одежды, — напомнила я.
— А ты этого хочешь?
— Не хочу.
— Тогда надень кофту. Если тебе не нравится, то зачем ты это делаешь?!
— Привычка.
— Надо от нее избавиться.
Кофту я надела. После этого стало лежать в кровати как-то комфортнее и спокойнее. Мы смотрели фильмы. Изредка прерывались на чай. Алик продолжал хлипать носом. Я предлагала сходить в аптеку, чтоб купить чего-нибудь от простуды, но он решительно отказывался, считая, что все пройдет через два дня.
— А как же работа?
— Уволили, — ответил Алик. Опять же спокойно и невозмутимо.
— Почему?
— Вчера плавал в болоте.
— И чего будешь делать теперь?
— Поправлюсь и буду искать другую работу, — ответил Алик.
— А найдешь?
— Чего-нибудь найду. Думаешь в первый раз? Не в первый.
— Посмотрим, — рассеянно сказала я. Алик почему-то улыбнулся.
Ночью я долго не могла уснуть, до последнего смотря фильмы. Алик же то просыпался, то вновь засыпал беспокойным сном. В итоге я уснула почему-то положив голову ему на грудь, а ведь хотела лечь на подушку. Все-таки я была дурой. И с этим приходилось жить.
На следующий день мне пришлось идти в аптеку. Алик температурил до такой степени, что перестал скандалить и капризничать. Потом пришлось варить бульон и заваривать чай с шиповником, чтоб привести парня в чувство. Красные глаза, щетина, помятый вид и влажные волосы от пота — выглядел он жутковато.
— Отвратительно болеть, когда на улице такая хорошая погода. Мы могли бы пойти погулять, а вместо этого мы сидим дома, — сказал Алик.
— Нагуляешься еще, — ответила я, принося с кухни чай с лимоном.
— Всегда боюсь, что времени не хватит. Нагуляться. Думаешь, что впереди много дней, много ночей, а на самом деле все не так. Жизнь хрупкая штука. Сегодня у нас есть все, а завтра не будет ничего.
— Так живи сегодняшнем днем. Не думай о прошлом и ничего не загадывай. Как идет так и идет.
— Но так скучно жить, — ответил Алик.
— Сколько я живу, все больше прихожу к выводу, что только счастливые люди могут себе позволить что-то загадывать и к чему-то стремиться. Остальные жалеют о прошлом и пытаются поменять настоящее, но их попытки такие незначительные, что напоминают копошение жуков в навозной куче.
— В свежей навозной кучи, — поправил Алик. Он закашлялся.
— Сильно же ты простыл.
— Потому что я вытаскивал одну глупышку.
— Мог бы и не вытаскивать.
— Я этого сам захотел.
— Тогда не стоит мне ставить твои желания мне в вину. Чего смеешься?
— Ты права, а я не прав. Сам решил с тобой повозиться, а в итоге обвиняю тебя в своем проигрыши.
— Проигрыш?
— Я не могу тебя переубедить продолжить жить дальше. Не получается подобрать слова, чтоб ты захотела начать все сначала. Пусть ты и говоришь, что уже старая, но ведь это не так.
— Я давно уже не девушка.
— Считаешь, что жить можно только в двадцать? Почему не в сорок? Почему не в пятьдесят? Что происходит с человеком, когда он перешагивает за очередной десяток?
— Он набирает опыта и начинает смотреть на мир иначе, — ответила я.
— И сильно твои взгляды отличаются? Чем тебя привлек муж, когда ты с ним только начала встречаться? Почему был он?
— Только не говори, что я могла выбрать кого-то другого, — улыбнулась я.
— Почему нет? На нем свет клином не сошелся.
— Гриша был первым мужчиной, который тогда обратил на меня внимание, — ответила я, забираясь на кровать с кружкой. Горячий чай с лимоном бодрил и навевал воспоминания о доме. Бабушке и школьных годах, когда все было, как сейчас, но иначе. — Он старше меня, красивее и умнее. Я же глупая девчонка, которая не знала толком жизни, но я его чем-то привлекла.
— Глупостью и наивностью. Девушками легко управлять. Они как пластилин. Лепишь чего хочешь. Подстраиваешь их под себя. Они настолько глупы, что не понимают этого. Исполняют любой каприз, даже если это им противно. Немного манипуляции, усилий и перед тобой милая девушка, готовая исполнить любой каприз. Этим они и нравятся. Со взрослыми женщинами сложнее.
— Чем?
— У вас есть опыт. Просто так на манипуляции не поддаетесь. Приходится считаться с вашими желаниями. Да, надо изначально учитываться желания близкого человека, но… Кто это делает? Только не надо говорить, что семья строится на взаимном уважении. На деле мы же знаем, что в семье все друг друга используют.
— Грустно это.
— Это правда.