От его губ пахло водкой и сигаретами. Не такой уж приятный вкус, но этот вкус соответствовал моему представлению о дне жизни. Я потянулась к нему, как еще недавно была не против того, что он меня к себе посадил на колени. Мы с ним не спали, но я по нему скучала.
— Скучала? — ласково спросил он. Я хотела открыть глаза, но вместо этого только крепче их зажмурила. Отрицательно покачала головой.
— Да.
— Сколько противоречий. Будем с тобой греться?
— Нет.
— А чего тогда так крепко виснешь на мне?
— Опьянела и боюсь упасть.
— Врешь, — сказал он, расстегивая пуговицу у брюк. Они в последнее время мне стали велики. Почувствовав свободу, брюки свалились к ногам, оставив меня лишь в белье. — Одни кости. Какая же ты худая!
— Вот и не трогай меня, — прошептала я, морщась от своих слов, которые прозвучали жалко.
— Без меня замерзнешь.
— Не смогла. Хотела замерзнуть, но не смогла, — ответила я. — Тебя ждала. Ты обещал, что все будет хорошо, но обманул.
— Теперь точно все будет хорошо, — сказал Алик, снимая с меня кофту и поднимая на руки. — Держись.
— Мне страшно.
— Закрой глаза. Говорят, если зажмуриться, то от кошмаров помогает.
— А ты никогда от кошмаров не прятался?
— Они мне не сняться, — ответил Алик.
Теплая вода. Душ. Его объятия. Я закрыла глаза. Может, я действительно замерзла? Может мне стоило немного согреться и тогда все пройдет? Глупо. Это не любовь. Скорее способ, чтоб забыться. Отойти от проблем. На время. И это будет обманом.
— Алик. Не надо, — попросила я. — Это обман.
— Обман, — согласился он. — Это не любовь.
— Тогда что?
— Развлечение.
— Не хочу, — прошептала я. — Не хочу развлекаться.
— Хорошо, — он отстранился. Взял мыло.
— Правда? — спросила я.
— Хочешь, чтоб я тебя изнасиловал?
— Нет.
— Тогда чего удивляешься. Ты сказала, что не хочешь. Может потом, когда будет у тебя настроение, тогда и продолжим.
— Удивил.
— А ты меня. Такое ощущение, что тебе нормальные мужики не попадались.
— У меня не так много было этих мужчин. А какие были, те… Не знаю, — ответила я. Дрожь прошла. Тепло. Непривычно тепло. И в этом тепле хотелось раствориться.
— Глаза закрой, — сказал Алик. — Сейчас тебе голову намылю. Ты хоть мылась без меня?
— Не помню.
— Значит, будем тебя отмывать, — ответил Алик.
Я доверилась его рукам, которые с легкостью скользили по телу. Мочалка слегка щекотало тело.
— Ты еще замурлыкай, — усмехнулся Алик.
— Чего-то я как-то расслабилась, — ответила я. — Не понимаю, что происходит со мной. Все было так просто. Идешь по привычной дороге. Каждый день одно и то же, но уже привычно серое и тяжелое. А теперь не понимаю.
— Знаешь, Вер, нельзя все время мучиться и страдать. Человек такое вредное существо, что его сложно убить. Он все время хочет жить, — ответил Алик.
— Тогда почему временами жить не хочется?
— Временное явление. Не знаешь чего делать, вот и находит ступор. Кажется, что смерть — это самое легкое решение, но ведь это не так. Умереть сложнее, чем жить в самых тяжелых условиях. Мы же не знаем, что нас ждет дальше после смерти, зато где-то на задворках мы понимаем: любые трудности рано или поздно закончатся.
— Все становится только сложнее.
Алик почему-то рассмеялся. Выключил воду. Сразу стало холодно. Я тут же выбралась из душевой кабины. Схватила полотенце, чтоб в него завернуться.
— Все у тебя наладится, — ответил Алик. — Ты постепенно просыпаешься. Это хорошо.
— Правда, все изменится? — Я посмотрела на него. В этот момент он казался сильным и уверенным. А мне этой уверенности не хватало.
— Правда, — пообещал он. — Пойдем готовить ужин.
Этим вечером я впервые за долгое время ела горячую вкусную кашу с жареной колбасой. Никогда не думала, что еда может быть настолько приятный на вкус. Мы пили чай и почти не разговаривали. Алкоголь продолжал гулять по крови, туманя мозг. Тепло непривычно бродило по крови. Хотелось спать.
— Такое ощущение, что я почти не спала, — зевая, сказала я.
— Тогда пойдем отдыхать, — ответил Алик. — Но вначале надо будет убраться в комнате.
— Мне было туда неприятно заходить, — призналась я. — Они и в моих вещах рылись. Это неприятно.