— И что будешь делать? — спросил Алик.
— Уеду. Наверное, это будет лучшее, что можно сделать в сложившийся ситуации. Мы с тобой хотели попробовать жить, как мечтали. Не получилось. Вернемся к привычному сценарию. Я буду работать двадцать четыре часа в сутки, а ты будешь менять девушек, разбивая им сердца. Правильно?
— Нет. Не это. Я хочу…
— Когда-то ты со мной много разговаривал, пытаясь помочь мне найти себя. Давай теперь я выслушаю тебя. Чего тебя беспокоит?
— Ничего.
— Вопросов больше нет. — Я поднялась. Потянулась. — Пойдем к реке?
— И чего мы там будем делать? — спросил Алик.
— Не хочешь, так не ходи.
Он все же пошел. Тащился следом за мной, как бычок на привязи. С ним что-то происходило, а я не могла понять в чем причина. К реке шел довольно крутой спуск.
— Ты упадешь, — предупредил Алик.
— И что? Как упаду, так встану. Как будто в первый раз, — я уже хотела ступить на тропинку, но Алик резко меня отдернул.
— Дура, — брякнул он. А я себя и почувствовала именно дурой. Дурой, которая варила суп и на что-то надеялась. Надеяться было не на что.
Я ушла от него на следующий день. Не выдержала этой псевдосемьи. Непонятного настроения Алика. И своей никчемности. Хотя все с ним было понятно. Я начала возвращаться к жизни, но при этом все время оставалась на грани. Он был прав, что тело не может постоянно себя уничтожать. Рано или поздно придется возвращаться к жизни. Рано или поздно. Я и вернулась.
Устроилась в палатку торговать цветами, сняла комнату и вернулась в жизнь. Или мне так казалось, что вернулась. Жизнь была яркой, но матовой. Каждый день я ходила на работу. Расплачивалась с кредитами. Нервно курила сигарету, пристрастившись к дурной привычке, и возилась с цветами. Хорошо, что больше не пила. И на этом можно было радоваться.
За это время я много о чем думала. Все хотелось понять почему так получилось. С Кешей все было проще. Он предложил то, чего мне не хватало. Вот я и потянулась. Алик же долго оставался для меня загадкой, пока я не поняла, что его так напугала. Поняла на третьем месяце беременности и едва успела ее прервать. Были мысли, что ребенка можно было бы и оставить, но здравый смысл взял верх. Мне надо было встать на ноги, а уже потом детей рожать. Тем более что я так и не смогла наладить отношения с Ритой и Павлом. Мне не хотелось повторять ошибки. Не хотела новых шишек. Все тело от них болело.
Алик испугался. Или разочаровался. Посчитал, что семья не для него. Да какая у нас с ним была семья? Мы с ним жили под одной крышей. Спали в одной кровати. Но не были вместе. Как не были вместе и с Гришей. Иногда появлялись мысли, что нормальных семей не бывает. Жизнь это постоянно пыталась доказать, когда мужчины заходили покупать два букета для любовницы и жены или мамы и жены, где первые букеты были намного богаче, чем вторые. Мне все больше казалось, что жены — это были чем-то вроде собаки. А может и ниже собаки. А ведь про это кто-то говорил, но верить в это никогда не хотелось.
Семья. Когда-то это была для меня цель. А Гриша казался…
Когда я опять начинала вспоминать про Гришу, то поднималась злость. Это же какое-то было зацикливание на мужике, которым никогда и не был мужиком. Надо было его давно отпустить, а у меня не получалось. Я все время возвращалась к годам юности, когда совершила первую ошибку, решив, что Гриша был самым лучшим мужчиной на свете. Надо было перевернуть страницу, но я не могла. Столько лет было потрачено зря! И сколько будет еще потрачено на сожаления! Один год в сожалениях я уже провела. Его можно было зачеркивать и встречать новую осень.
Осень. Она пришла с холодным ветром, дождем и листопадом. Прогнала жару и вернула меня на год назад, когда я не знала, что делать. Семья висела на мне якорем, а я не чувствовала сил больше ее нести. Сейчас семьи не было. Но сил от этого не прибавлялось.
Именно осенью я узнала, что Гриша стал отцом в третий раз, и что он женился на своей малолетки. Павел пошел в десятый класс, решив отказаться от идеи пойти учиться в техникум. Рита все же бросила танцы и теперь ходила в спортивный зал на единоборства. Я все это узнавала из социальных сетей, чувствуя себя в изоляции. Обвинять в этом, кроме себя, я не могла.
Отсюда возникала другая мысль: стоило ли терпеть дальше или все же нужно было попытаться начать жизнь сначала? Не знаю. Так и не поняла: правильно ли я поступила, поддавшись соблазну или это было ошибкой.
— Вера? Неожиданно. Я думал, что ты уехала из города, — сказал дед Леша.
Он зашел в пятницу утром, чтоб купить пяток красных роз.