— Если попытаешься, поймешь, что это несложно, — процитировала она давние слова Мэтта.
— Темпл…
«У нас есть сегодняшний вечер, — классическим образом обещал им Боб Сигер, — кому нужно завтра?» Мэтт взял ее руку. Его ладонь была чуть влажной в центре. Уже много лучше, чем очкарик Кертис.
Вела Темпл. Мужчина, который прекрасно двигался по матам около бассейна, был здесь, как мраморная статуя. Она, собственно, и не сомневалась, что вести ей придется все время.
Она старалась аккуратно ставить свои атласные лиловые туфельки возле его шаркающих ботинок, чтобы он не наступил ей на пальцы, и, слушая голос Сигера, двигалась в музыку.
Ритм ускорился, когда заиграл гимн всех подростков Джона Мелленкампа: «Вот так. Держи крепче. Кто знает, правильно ли мы все делаем». Аминь. Во веки веков, Аминь, как в песне кантри. Но никакого кантри на кассете Темпл не было, только классика мягкого спокойного рока, только подростковая неуверенность в будущем и экстаз, чистая надежда и простота.
«Встань рядом со мной» сменилась «Порой, когда мы прикасаемся». Темпл все очень нравилось: ее одежда, свет, движения, место, но она начинала чувствовать себя слегка дурочкой, несмотря на свое четкое указание так не думать. Вот она танцует с красивым прокуренным индейцем, играет с огнем и льдом, вмешивается во что-то, что она сама еще пока не понимает…
Рука Мэтта неожиданно переместилась на ее спину, в районе талии (до этой секунды он избегал этого). У Темпл перехватило дыхание.
Он поймал ее. Он сокрушил ее. Объятия не размыкались, и было так неловко, до дрожи, и от этого дух захватывало.
Она боялась шелохнуться. Кассета крутилась, музыка все играла, луна оставалась светить на своем месте, ее сердце колотилось так, как будто она перезанималась аэробикой. Ее лицо было скромно повернуто к его плечу, а гардении были больно прижаты к его щеке – она чувствовала их аромат, высвободившийся из лепестков, чтобы заполнить собой всю эту чертову пустыню.
Он сделал шаг назад, отошел от нее. Она почувствовала себя такой дурой. Неудачницей. Новый провал. На глазах у нее навернулись слезы. Вернуться назад невозможно, нельзя вернуться самой и взять кого-то с собой. Даже из общего блага. «Благо» других всегда разрушает и их, и тех, ради кого его делают. Ей было так жаль, так жаль.
Мэтт посмотрел на нее так, будто бы видит впервые. Теперь он не прикасался к ней, и пропасть между ними была куда больше, чем несколько лет и разный пол, разные культуры и части страны, разное прошлое… она была бесконечной, бездонной.
Он посмотрел на нее, а когда луна посеребрила его светлые волосы, он наклонился… Тогда Темпл поняла, она увидела… что она снова там, где все так невинно, там, где все только начинается. Он собирался поцеловать ее… Она знала это… Возможно, это был его первый поцелуй… И ее…
Тот момент был восхитительно невинным и таким пугающим, сладким. Тогда она забыла все, что знают взрослые, превратившись в само удивление и признательность.
И это свершилось.
Поцелуй продолжался вечность, но не так долго, как хотелось бы.
Их губы соприкоснулись, не более.
Но никто ничего другого и не ожидал.
Это было волшебство.
Снова.
Глава 39 Послемэттие
--- Ужин был превосходным, — воодушевленно сказала Темпл, когда они подошли к двери ее квартиры. Хорошо, что ресторанчики оказались такими понимающими и простили нам наше опоздание. В конце концов, сломаться посреди пустыни не очень весело.
Мэтт, соглашаясь, кивнул. Он все еще был выбит из колеи неожиданным вечером, но пытался всеми силами не показывать этого. Он весь вечер пытался ничего не показывать, хотя поцелуй был таким естественным, особенно на фоне той песни. Он плавно перетек в следующую композицию, и когда Темпл наконец собрала по крупицам все свои воспоминания, то предложила поехать в ресторан.
— Я чудесно провела время, — она говорила точь-в-точь как подросток, для взрослых эта фраза становится шаблонной, но она говорила именно то, что имела в виду. Он никогда не забудет запах гардений в ее волосах, их сладкий, пряный аромат. Неужели она именно это и планировала, когда прикрепляла их к своему ободку? Ему начинало казаться, что Темпл была бесподобным организатором особенных событий, начиная от пиар-кампаний и расследований убийств до затаенных чувств и эмоций.
— Мэтт, это был идеальный выпускной вечер. Поверь мне, я – эксперт по неидеальным выпускным. А этот был идеален, хотя они почти всегда далеки от совершенства.
— Было немного поздновато.