Шейла Пулански. Она была мастером по социальной работе и никогда не вдавалась в подробности личной жизни другого человека, обладая вежливыми манерами, такими же скучными, как ее пустые серые глаза, а также грязными волосами и немного рябой кожей.
Она все еще хотела знать, о какой женщине говорил Мэтт, как хорошо они были знакомы, как близко, и что она – или они – значили для него.
Такие оценивающие взгляды всегда его расстраивали и заставляли напрягаться в поисках самозащиты. Но от чего? От острой вовлеченности? От женщин? Или от чертовой предсказуемости всего? Он не мог удержаться от мыслей о том, как он сам выглядел в этот момент.
Мэтт пошел в свой собственный бокс с телефоном. Как и все бесплатные горячие линии, «Контэкт» не был такой уж нужной организацией. Когда местная школа решила пожертвовать часть устаревшего оборудования для лингафонного кабинета, дирекция компании сразу же на него набросилась. Хотя их офис скорее был похож на службу технической поддержки какой-нибудь крупной компании, где каждый сотрудник находится в надежном укрытии трех белых перегородок, сделанных из звукоизоляционных материалов.
Он придвинул свой стул ближе к столу, снял с алюминиевого гвоздика наушники с микрофоном и воткнул их в одно из гнезд. Мягкие серые подушечки наушников привычно прилипли к его ушам. Он снова был подключен к морю бесконечных ночных разговоров, анонимных звонящих, к волнам и потокам нуждающихся и самой нужды, закручивающейся в водоворот вокруг него, вокруг всех, если они только прислушаются. Словно прибой, агония, тянущая за собой и отбрасывающая вперед с бесконечно повторяющейся просьбой: «Помоги мне! Просто поговори со мной, пожалуйста. Не дай мне уйти!»
Мэтт скривил губы в покорную улыбку, которая едва ли была приятна ему самому; его смиренная гримаса по вкусу была как прокисшее молоко. Темпл, при всей ее духовности, сегодня днем тоже проявила изрядную нерешительность: боялась признаться, что ей могут навредить, но остро нуждалась в уверенности, что это больше не повторится. Он пытался помочь – как теперь здесь, так и там днем – но ведь Мэтт даже сам себе не мог помочь. Помощь – всего лишь еще одна форма зависимости, напомнил он себе, оправданная обществом в отличие от большинства других. Однако ему следовало помнить, что он построил на этом карьеру.
Из-за края перегородки выглянула Шейла с блестящей от лака прической:
— Больше никого не будет. Двое волонтеров, кажется, простудились.
Мэтт кивнул. Шесть боксов. Три работника. Три волонтера. Даже постоянным платили немного. Для тех, кто помогает людям, не подразумевается высокая оплата труда. Несмотря на то, что они фактически заменяют психотерапевтов и личных консультантов.
И все же, это было гораздо больше, чем он делал на своей предыдущей… работе.
Зазвонил телефон. Аппарат, кстати, тоже был пожертвован им – выгнутая, разноцветная старомодная модель, на ощупь еще более липкая, чем жвачка. Как только Мэтт поднял трубку, то сразу же поставил ее на небольшую самодельную картотеку рядом с аппаратом. Все звонки здесь шли через наушники, в которых звук был просто отвратительным.
— Ал… Алло? — послышался тревожный женский голос, обладательница которого, вероятнее всего, была уже далеко не молодой.
— «Контэкт», — ответил Мэтт. — Чем могу вам помочь?
Его собственный голос был ровным, как у Бинга Кросби, и очень уверенным. Убеждать Мэтт умел абсолютно всех, кроме разве что самого себя.
— Я так беспокоюсь.
— Относительно чего, мэм? — он ненавидел использовать избитые обращения, но выбирать приходилось между «мисс» и «мэм».
— В конце концов, мне пришлось позвонить вам.
Он ждал. Обычно люди, дошедшие до края и принявшие решение позвонить в «Контакт», были как плотины, готовые в любой момент прорваться. Голос этой женщины все еще звучал нерешительно, а теперь, кажется, в нем появились даже нотки сожаления.
— Я… я не хотела бы никого беспокоить. Я привыкла сама решать свои проблемы, потому что живу одна. Но…
— Что-то случилось? — уточнил Мэтт.
— Они ходят вокруг моего дома и… кажется, пытаются попасть внутрь.
— Кто? — спросил Мэтт.
— Я не знаю. Они приходят поздно. Я уверена, что они там, хотя у меня и собаки-то нет. Мне… мне страшно.
— Мэм, если вы опасаетесь злоумышленников, вам стоит позвонить по номеру 911. Или я сам могу позвонить, если хотите. Какой у вас адрес?