***
Хэнк оказался единственным, кто догадался принести с собой мощный полицейский фонарь, и теперь он светил в глубину контейнера. Почти от самого входа начиналась полоса засохшей крови, в которой было множество нечетких отпечатков, скорее всего той же узкой обуви, что и при входе. По протектору в дальнейшем можно было надеяться опознать тип обуви и попробовать вычислить владельца.
На середине контейнера на боку лежал стул, словно его уронили во время поспешного бегства, что на самом деле не было правдой, как позже установят эксперты. Но это не отменяло того факта, что убийца приходил не один раз на место преступления, сидел и смотрел на дело своих рук. Специально приглашенный профайлер из ФБР предположил, что этот больной ублюдок получал удовольствие от своей работы.
Хэнк повёл фонариком дальше от стула к задней стенке контейнера, но стоило ему осветить её, как фонарик выпал у него, а лейтенант разразился отборной бранью. Фонарик после падения мигнул пару раз, но продолжил освещать омерзительную картину: на задней стене контейнера в круге из проволоки было прибито окровавленное тело в позе витрувианского человека Леонардо да Винчи, где добавочными конечностями служили пластиковые руки и ноги андроидов.
- Нет, - неожиданно произнёс Рид и сделал несколько шагов вперёд. – Нет, это неправда, это не он!
Он попытался двинуться дальше, но Ричард крепко обхватил его со спины, потому что видел, что показатель стресса Гэвина резко возрос. Рид сейчас не мог себя контролировать и затоптал бы сам все следы на месте преступления, о чём бы пожалел в дальнейшем.
- Пусти! – взвыл Гэвин и даже попытался, вывернуться, чтобы оцарапать, впервые выпустив когти против Ричарда, но тот был непоколебим и держал крепко.
Хэнк и Коннор смотрели с непониманием:
- Там мертвый фелин и детектив его, кажется, знал, - прокомментировал Ричард.
***
Гэвин глухо рычал и почти плакал, уткнувшись в плечо обнимавшего его Ричарда.
Вокруг небольшого контейнера толпилось уже больше десятка человек: медэксперты, криминалисты. Приехала машина скорой, врачи проявили жуткую некомпетентность, собираясь сделать находящемуся в состоянии шока Гэвину укол, но Ричард запретил. Некоторые человеческие лекарства могли оказать негативное влияние на организм фелина. На плечи Рида кто-то накинул одеяло, и он крупно дрожал, хотя Ричард обнимал его крепко, пытаясь согреть, подняв температуру своего тела.
Более менее Гэвин успокоился только часа через три после того, как увидел тело. Он даже смог назвать имя жертвы - Шпшин Нчвсекшкиср, повторив его раз пять, прежде, чем его смогли верно записать. Его ещё потряхивало, но уже скорее от злости, невыплаканные слезы стояли в глазах.
Ричарду хотелось бы уменьшить его боль, застывшая в глазах Рида вина тревожила. Гэвин считал себя виноватым в смерти старого фелина, принимал это убийство слишком близко к сердцу и именно поэтому не мог вести это дело.
Приехавший на место преступления Фаулер, велел прогнать столпившихся за ограждением журналистов, неизвестно из каких источников получивших информацию о теле, поговорил с экспертами и напрямую спросил у Рида:
- Это ваши фелинские разборки, какое-нибудь ритуальное убийство?
- Нет, - только и сказал Рид.
Фаулер сложил руки на животе, покачался на пятках и выдал:
- Это дело ведёт Андерсон, понял Рид?
- Да.
- Помогай ему по мере возможности, но никакой самодеятельности, - сурово заключил капитан и потом чуть ли не впервые за эти месяцы обратился к Ричарду. – Присмотри за ним.
Ричард кивнул, ответственно собираясь подойти к исполнению данной задачи.
========== Вторая жертва ==========
Ричард не хотел, чтобы Рид побывал на вскрытии, но Гэвин думал по-другому, поэтому явился в морг чуть ли не раньше всех. Вид у Рида был помятый, словно он не ночевал дома. Ричарду это не понравилось - напарник должен бережнее относиться к себе.
У Шпшина Нчвсекшкисра не было родственников, он умер в человеческой части города от рук предполагаемого убийцы-андроида. Забытый и никому ненужный настолько, что никто не мог или не хотел затребовать его тело для обряда погребения по фелинскому обычаю. Поэтому его смерть расследовала полиция людей и вскрывал человек. Рид не стал возмущаться присутствию ещё и студентов-практикантов, потому что прекрасно понимал, что для тех – это уникальный опыт. Возможно их единственный раз, когда получится увидеть подобное. Внутренности фелинов не особенно отличались от человеческих по размерам и расположению. У них не было второго сердца или запасной печени, по сути, только уши, хвост и некоторые биохимические процессы, протекавшие у фелинов по-другому, и составляли всё различие двух рас.
Доктор Константинеско ничем не напоминал патологоанатома и больше походил на простого сельского доктора. Весь такой из себя округлый, немного суматошливый, с постоянной улыбкой на лице и специфическим медицинским юмором. Рид знал его, как лучшего судмедэксперта Детройта.
В этот раз патологоанатом был серьёзен, напряжён и суетлив больше обычного. Несколько раз поправил висящий микрофон, в который диктовал медицинские наблюдения, перебрал инструменты для вскрытия, рыкнул на студентов, которые слишком громко по его мнению перешептывались. Ему потребовался почти час, чтобы закончить одну только внешнюю экспертизу: удаление фрагментов одежды, фотографии, рентгеновские снимки, взвешивание, тест на токсины и так далее по протоколу. Никто его не торопил, хотя дышавший через раз Хэнк предпочёл бы исчезнуть отсюда как можно раньше. Коннор сходил куда-то и принёс ему банку с жидким ментолом и, лейтенант поднес сразу же её к носу, сделав несколько глубоких жадных вдохов.
Одной из особенностей организма фелинов было то, что очень резкие концентрированные запахи в какой-то момент полностью забивали их обоняние. Может, поэтому после коридора пропахшего формальдегидом и дезинфицирующими средствами у Гэвина напрочь отшибло нюх. И это было хорошо, он не хотел, как Андерсон нюхать мерзкий ментол, но и наслаждаться запахом гниения не желал в миллион раз сильнее.
Гэвин смотрел на тело, а Ричард смотрел только на него. Рид умудрился досмывать за ночь следы маркера, делавшего его милым, и весь как-то поник, фоня сожалением. Ричард не понимал, почему тот так близко принимает смерть старика, который был ему шапочно знаком. Какая-то фелинская заморочка? Сейчас спрашивать Рида было просто бесполезно - не ответит.
Руки Гэвина мелко дрожали, а когти чуть-чуть удлинялись, он спрятал руки в карманы куртки, заметив пристальный взгляд Ричарда.
- Давай подождём в коридоре, - тихо предложил ему RK900. – Ты всё равно сейчас ничего не видишь.
Гэвин посмотрел на него опять и, кажется, смог взять контроль над своими зрачками, которые до этого то были нормальными, то вытягивались в вертикальный. Фелины действительно толком не видели, когда у них был так называемый «кошачий» зрачок. Как пелена глаза застилала, возможно, поэтому они старались максимально держать себя в руках и слыли очень хладнокровными. Убийство, такое жестокое и бессмысленное выбило Рида из колеи, сделало уязвимым. Ричард сверкал жёлтым диодом, переходящим в красный и думал о том, как защитить, как уберечь своего детектива. В этот момент он впервые подумал, что Рид дорог и важен для него, не потому что тот фелин, а - потому что он это он.
Гэвин покачал головой и указал на ухо, мол, я слушаю, видеть здесь не обязательно.
Константинеско начал озвучивать повреждения, особо остановившись на прижизненных. Гэвина скривило, когда эксперт отметил, насколько аккуратно были отделены оба уха жертвы. Убийца использовал для этого острый предмет, скорее всего хирургический скальпель. Потом патологоанатома заинтересовал хвост, вернее его отсутствие.
- Очень интересно, шрамы очень старые, словно операцию по удалению сделали несколько десятилетий назад, - произнёс Константинеско, осматривая обрубок хвоста.