В тишине дома слышался приглушенный шум воды, и Ричард, ожидая возвращения Гэвина, присел на диван. Он достаточно ярко представил, как вечерами детектив не пялится в телевизор, как обыватель, а наблюдает за рыбками сидя примерно на том же самом месте, что и он сейчас.
Почему Рид такой одинокий, ведь обычные фелины предпочитают общество себе подобных? Почему он не живёт вместе с другими в так называемом Кошачьем Квартале? Почему он не прячет фото женщины, которая его воспитала, но в то же время старается минимизировать взаимодействие с ней, а простой разговор по телефону невероятно печалит его? Так много вопросов и так мало ответов. Ричард проигнорировал очередную всплывшую плашечку о системном сбое, пока мысленно задавал себе вопрос за вопросом.
Рид вернулся в гостиную минут через двадцать, он лениво вытирал голову небольшим желтым полотенцем, а второе большое и пушистое было повязано вокруг бёдер. На секунду он замер, увидев на своём диване Ричарда, а потом, смирившись, устало выдохнул:
- Не ушёл?
Ричард, которому хотелось ответить что-то банальное в стиле: «Не уйду» или «Был приказ остаться на диване», неожиданно увидел, как из-под края нижнего полотенца выглянул кончик хвоста.
Рид, заметив удивлённо-подзависшее выражение на лице андроида и проследив направление его взгляда, скрестил руки на груди, констатируя очевидный факт:
- Да, у меня есть хвост.
В голове Ричарда одно за другим всплывали информационные уведомления о системных ошибках и сбоях в работе программ. Они приносили такое странное и легкое ощущение внутри. Ричард благодаря сканированию давно знал, что хвост у Рида есть, пусть и спрятанный под одеждой, обернутый вокруг тела или убранный в штанину. Совершенно другим, оказалось, увидеть вживую, хотя бы самый тонкий его кончик, весь мокрый после душа. Ричарда, по всей видимости, окончательно переклинило от его вида, поэтому он спросил:
- А как же Кодекс фелинов, по которому, тот, кто занимается «неблагословенной» работой должен его лишиться?
Рид насупился и агрессивно прижал уши, словно готовясь защищаться, но выглядело это забавно, учитывая намотанное на его голову полотенце:
- В жопу его, я живу по законам человеческого социума, поэтому просто не явлюсь на заседания сраного кошачьего Священного Суда. Мой хвост – часть меня, и я не позволю чокнутым старым кошкам отрезать его на потеху их эго.
Ричарда забавляло, как Рид мог сам ругать кошек, иногда называть себя котом, но бесился, искренне бесился, когда это делали другие.
То, что сделал Ричард, не было прописано программой, ему просто хотелось. Он встал с дивана и подошёл к Гэвину, почти намеренно вторгаясь в личное пространство, а потом очень-очень нежно повёл по влажному правому уху. Он ожидал, что Гэвин отскочит, оцарапает или укусит его, это была такая отчаянно-безнадежная попытка добиться доверия. Он так и не узнал, что сработало: фелинские инстинкты Гэвина или то, что тот просто устал быть один. Фелины – социальные существа, они любят свою небольшую семью, любят проводить время с родичами, любят, когда близкие люди дотрагиваются и заботятся о них.
Рид резко, не нападая, уткнулся Ричарду лбом в плечо, позволив продолжить гладить себя по голове, и высушивать полотенцем оставшуюся на шерсти ушей воду. И нет, он не мурчал, а говорил тихо на фелинском. Ричард, загрузивший себе всю известную лексику, знал, что Рид как заведенный повторяет:
- Что я творю, что же я творю, Кошачья матерь?
Упоминания от Рида всуе богини фелинов стоило, наверное, многого, но Ричард наслаждался тем, что ему разрешили и он мог, скинув скин, пластиковыми пальцами ощущать, какие они - фелинские уши. Ощупывать тихонько неаккуратный шрам, разрывающий правое ухо и тонкий едва заметный у основания левого.
Слова с трудом дались Риду, когда он смущённый с разрумянившимися щеками оторвался от чёрной футболки, отвел глаза в сторону, не имея никаких душевных сил смотреть на андроида, но заговорил:
- Я не знаю, что ты от меня хочешь, я не слепой и вижу, как ты на меня иногда смотришь, но всё, что я тебе могу предложить – это только моя дружба.
- Мне и того будет довольно, - вполне искренне ответил Ричард.
========== Маленький гость ==========
Изменилось ли как-то отношение Гэвина к Ричарду после того, как андроид провёл ночь на диване у него в гостиной? Со стороны это может и не было особенно заметно, но Ричард знал – поменялось, оно стало более доверительным и открытым. Самым показательным эпизодом был тот, когда Ричард поговорил с матерью Гэвина, имитируя его голос. Вернее произнёс за этот разговор все стандартные фразы Рида: «Привет», «Как твои дела?», «Неужели?» и « У меня всё нормально».
Тем утром перед началом рабочего дня Гэвин отвлекся, и, положив телефон на стол, отправился на кухню за кофе, чтобы во время приготовления настроиться на разговор. Ричард решил, что в этот раз он примет удар на себя, взял телефон и набрал контакт, подписанный лаконично - «Мать».
Ричард знал, что чужие вещи брать не хорошо, особенно вещи Рида, но помня, в какое растерзанное состояние тот приходит после каких-то жалких тридцати минут…
Ему было не сложно слушать и односложно отвечать, но он понять не мог, что такого мучительного в этом было для Рида. И да, Ричард был в курсе, что последние семь минут разговора Гэвин стоял у него за спиной и отобрал телефон сразу же, как только он попрощался.
- Больше так не делай, это мой крест и я его тащу, - на удивление спокойно попросил Гэвин, а потом неожиданно для Ричарда спросил. – Есть что-нибудь новенькое о миссис Бассет и мисс Инсиде? Только краткая версия, пожалуйста.
Гэвин любил послушать сплетни о полузнакомых старых леди. Это было забавно и мило, на взгляд Ричарда.
***
Ричард получил карт-бланш на прикосновения, но он сдерживал себя и не пытался потискать Гэвина на глазах у всех. Всё-таки тот был не его плюшевой игрушкой, а вполне самодостаточной личностью. Тихонечко приобнять, провести ласково ладонью по спине, изредка дотронуться до ушей, просто потому что хочется и потому что можно. Поймать полный зависти взгляд Даусона и испытать дикое желание показать тому язык, игнорируя информацию о системном сбое.
Гэвин по-прежнему мог увернуться от почёсывания ушей, если у него не было настроения, но в остальное время воспринимал это действие вполне благосклонно.
Ричард с тех пор побывал у него дома ещё несколько раз. Специально подстраивая длительность их пребывания на месте преступления, так, что время службы заканчивалось, и возвращаться в участок уже не было необходимости. Не то чтобы Рид не раскусил сразу его маленькую хитрость, но против он точно не был. Иначе не звал бы каждый раз замиравшего на пороге андроида внутрь дома.
Ричард не знал, что его больше завораживало, уши Гэвина или всё-таки его хвост. Наблюдать за его движением было интересно, он был ещё большим индикатором настроения и самочувствия хозяина, чем уши. Дома Гэвин ходил в пижамных штанах со специальной прорезью для хвоста, и Ричард даже не смел надеяться, что Рид наденет подобные брюки на службу.
Однажды это всё-таки случилось. В июне погода сошла с ума, и в один из дней чуть не повторила рекорд почти пятидесятилетней давности, достигнув 102 °F (около 39 °C).
В предыдущий вечер Ричард остался в участке и сейчас просто ждал, когда появится напарник, а тот задерживался. Ричард же страдал, но не из-за того что Рида нет, а потому что на его попечении временно оказался человеческий детёныш около четырёх лет отроду. Маленький визжащий мальчик, который потерялся, но не желал или не мог сообщить о себе никаких сведений. Скоро за ним должен был приехать специалист из социальной службы, который уже и разыщет его родителей, а пока страдал Ричард, как единственный незанятый андроид. Капитану Фаулеру хорошо – спихнул на него зарёванную обузу и отсиживался в тишине у себя в кабинете.
Ричард смог найти общий язык с диковатым фелином, но не с ребенком. У него не было установлено программы налаживания контакта с настолько маленькими свидетелями.