Дагона неожиданно взяла Келси за руку, прежде чем та смогла увернуться, и резко кивнула одному из своих людей; тот откуда-то извлек кинжал, в рукоять которого был вделан кусок сверкающего голубого металла, по цвету сходного с камнями, за которыми пряталась девушка. Он провел металлом над ладонью девушки, не прикасаясь к ней, но близко, и Келси почувствовала тепло: металл словно сам собой разогревался. Не отрывая глаз от Келси, Дагона сосредоточилась.
В голове девушке снова вспыхнула боль. И она услышала слова, не свои, чужие.
"Ты... призвана... Предсказана..."
Келси знала, что воспринимает не все, но эти слова заставили ее мигнуть. Призвана... вообще-то, ее привели сюда, да, но не звали... Разве можно так назвать ее приезд сюда от камней? Предсказана... ну, это занятие колдунов, она не имеет к этому отношения. И девушка обратилась к Трегарту:
- Я не призвана... и как это могло быть?..
В его голосе, когда он ответил, прозвучало сочувствие.
- Врата открываются силами, которых мы не понимаем. То, что ты прошла через врата, которыми не пользовались много поколений, подчеркивает твое значение. Эту землю разрывает война - война Света против Тьмы. И нам, которые знакомы с тем, что выходит за пределы обычного, легко поверить в то, что ты призвана. К тому же, это было предсказано в последнем гадании...
- Я не понимаю, о чем ты говоришь! И мне все равно!
Если врата существуют, позвольте мне вернуться! - воскликнула Келси.
Он покачал головой.
- Врата открываются только раз. И лишь Великий может вновь открыть их. Возврата нет.
Келси молча смотрела на него, и ее постепенно охватывал озноб.
4
Прошло две ночи, наступил третий день. Келси поднялась из Зеленой Долины на охраняемые высоты, затаилась между двумя скалами и принялась рассматривать неведомое. Ей пришлось признать правоту слов Симона Трегарта: они с кошкой прошли через какие-то загадочные врата во времени и пространстве и оказались в совершенно ином мире. И, как говорит Симон, возврата отсюда нет. Но остальное она принять не может: что ее призвали и вовлекли во врата из-за какой-то необходимости здесь. Гораздо легче поверить, что все это произошло с ней случайно.
Если возврата нет, следует как можно лучше узнать эту страну. Келси напряженно работала, изучая щебечущий язык жителей Зеленой Долины, даже знакомилась с языками других обитателей этого островка безопасности. Ведь Симон уверял ее, что здесь действительно самое безопасное место, в этой Долине. И только потому что ее приход сопровождали определенные знаки, ее сюда допустили. И все равно тщательно допросили, раз за разом повторяя вопросы о черном всаднике и умершей колдунье.
Другая колдунья, эта женщина в сером, пугала ее даже больше, чем всадник и его собака. Главным образом потому, думала Келси, что эта женщина принята тут как равная и легко может повлиять на Дагону и ее подданных. И она не задумываясь воспользуется такой возможностью. Поэтому Келси старательно избегала колдунью в сером, хотя ей показалось, что та по крайней мере дважды пыталась приблизиться к ней.
Мысли... или угрозы в форме мыслей... каким-то образом проникали в ее сознание, и она отчаянно боролась с ними. Вскоре она обнаружила, что сосредоточивая внимание на каком-нибудь предмете, затрудняет вкрадчивое ползучее вторжение в свое сознание. Дважды ей пришлось вести настоящее внутреннее сражение, чтобы защититься, и каждый раз поблизости не оказывалось ни Дагоны, ни Трегарта. Не было и женщины в сером, во всяком случае Келси ее не видела, но давление на сознание ощущала. Оба раза ей удавалось изгнать это вторжение, думая об умирающей колдунье, произнося ее имя, как некий защитный талисман.
И каждый раз, как она отражала вторжение, бессильный гаев становился все холоднее и грознее. Но колдунья в сером так и не получила камень, хотя очень этого хотела. Кошка унесла камень в свое логово, которое для нее и ее котят соорудили по приказу Дагоны, и не выносила его оттуда наружу.
Келси начала вновь обдумывать то, что узнала за последнее время. Не все живущие в этом безопасном месте - люди, но все обладают разумом и общей целью.
Есть такие, которые вооружены холодным металлом, подобно Трегарту. Это и мужчины, и женщины. Есть люди Дагоны, их постоянные изменения, казалось, черпают силу из поясов и наручных повязок, которые они никогда не снимают. Пояса и повязки из ярко-зеленых камней, обладающих собственной - своеобразной - жизнью.
Живет здесь и народ ящериц, золото-зеленых, с гребнем на голове, с глазами жесткими, как драгоценные камни;
они мелькают среди других жителей или сидят, играя маленькими ярко раскрашенными камешками. И с ними рентаны, эти никогда не устающие животные, на одном из них она приехала в долину. А есть и другие существа, еще более странные.
Например те, которых, как она узнала, называют фланнанами. Маленькие гуманоидные тела снабжены яркими радужными крыльями. Их танец в воздухе одно из самых удивительных зрелищ этого мира. Есть здесь и огромные птицы или существа, похожие на птиц, которые регулярно облетают долину, словно охраняют ее от какой-то опасности с высот. Ибо, несмотря на все уверения в безопасности. Долина находилась в осаде.
Дважды она видела отряды часовых, возвращавшихся с высот или уходящих туда. И среди возвращавшихся были раненые. Каждую ночь на открытом месте у реки, вьющейся серебряной лентой по Долине, разводили большой костер. И когда в него в определенном ритуале люди Дагоны бросали листья и ветви некоторых растений, от костра поднимался густой ароматный дым.
- Кел-Сей...
Она вздрогнула. Камень под одной из мягких подошв перевернулся и покатился.
Не Дагона, не Трегарт. Та, кого она так старалась избегать, женщина в сером. Она уселась на скале, выбранной так, что Келси теперь не может уйти, не протиснувшись мимо нее.
- Ты очень храбрая... или очень глупая... - женщина хорошо овладела языком Трегарта... или с помощью какойто силы проникала в сознание девушки, - если так открыто называешь свое имя. Разве у тебя на родине не знают, что имя - часть существа? Или ты так защищена, что ничего не боишься? Каким искусством ты владеешь, Кел-Сей?
В голосе ее слышалась насмешка, и Келси сразу почувствовала это. Поэтому негодование оказалось сильнее тревоги и страха, которые всегда вызывала в ней эта женщина.