Следующая беседа состоялась с товарищем первого с другого конца строя. На этот раз вопросы задавала Триша, однако суть их была примерно та же. Ответы тоже не слишком разнились. Вскоре и этот бедолага отправился восвояси. Пока Тиш была занята, пара парней попыталась взбрыкнуть, но Вик не дремала. Новые росчерки стали, сдавленные вскрики боли, и ряд выровнен вновь.
Не все уходили одинаково добровольно. Пару человек кошкам пришлось подталкивать пинками — слитным толчком в шею и ударом коленом пониже спины. Действовало безотказно, все несговорчивые с приличным ускорением пролетали первые ряды столов и дальше уже шли своим ходом. Вскоре пятачок перед балконом очистился, и валькирии, посчитав свою миссию выполненной, вернулись в наш уголок возле панорамного окна.
Триша остановилась напротив и принялась пристально буравить меня оценивающим взглядом. Ощущение было, будто её взгляд раздевает, а после — снимает кожу, силясь добраться до мягких тканей. Наконец «рубанок» кошачьих глаз перестал гулять по телу, в их салатовых недрах, в переливах зелёных прожилок, поселились тишина и уют. Девочка шагнула навстречу.
— Кошак, я довольна. Полностью. Отличный вечер! Все эти перелёты в консервных банках, дурацкая изматывающая работа с дройдами, глупые самоуверенные мужчины и не менее глупые курицы-женщины. Ещё и это треклятое воздержание! Но ты смог меня развлечь. Трепетное внимание по пути в ресторан. Танцы, от которых я нехило распалилась. Лёгкий секс, именно тогда, когда он был особенно уместен. Похотливые взгляды едва ли не всех мужчин в зале, так что любого бери, и трахай — они как бычки пойдут на убой. Твоя занятная игра когтями, так что нам с наставницей даже не пришлось вмешиваться. И как итог, вожделенная добыча, сама приползающая к нашим ногам. Ещё и любой разбор полётов покажет, что именно они неправы. Поэтому запомни: я полностью доверяю тебе себя развлекать. Если нужно обрядиться в платье — только скажи. Если нужно идти голой — достаточно одного твоего слова… Ну а сегодня для полноты вечера осталось одно — хорошенько потрахаться. Я готова тебя драть, Кошак. Буду скакать сверху, как ты любишь, а потом оближу — всего, миллиметр за миллиметром.
Закончив признаваться в своей извращённой любви, валькирия ещё сократила разделяющее нас расстояние. Её ладошки сноровисто забрались под комбинезон, коготки заскользили по торсу — едва касаясь, нажимая, впиваясь кончиками… Ещё подшаг — и вот уже когти девочки смыкаются на моих ягодицах, заключая их в плен, а губы впиваются в мои губы в жадном, берущем поцелуе. Кошачий язычок врывается в рот, своей агрессией подавляя любое сопротивление, легко ласкает губы, дёсны, играется с пойманным языком.
Но вот руки кошки смещаются обратно, на торс, а сзади в меня плотно вжимается наставница. Вик прикусывает мочку уха, и, пока мы с Тиш целуемся, тихо шепчет:
— Подпишусь под каждым словом сестры. Мы отлично тебя натаскали. Твои действия чётки, выверены, безошибочны. Пожалуй, ради одних когтей уже стоило сюда зайти… За отдых тоже спасибо. Я участвую в игре, и тоже готова благодарить. И вообще, у нас отличная семья! Ты научился безусловно доверять сёстрам, готов принять любое наше решение, и это правильно. Теперь ты чётко знаешь, когда следует проявлять характер, а когда лучше не лезть. Понимаю, это противоречит некоторым твоим старым привычкам, но готовность принимать своих женщин такими, какие мы есть, заслуживает уважения и поощрения. Мы ценим твою готовность меняться.
Ещё пару минут мы миловались, полностью отрешившись от внешнего мира. Потом кошка первой прервала поцелуй. Пару секунд вглядывалась мне в лицо — с ощутимым оттенком провокации. Салатовые бездны глаз обволакивали, звали, но их мягкость была обманчива — точно зыбучий песок или чёрное озеро топи.
— Кот, я принесла на когтях кровь твоего врага, — выдала она, наконец, торжественным голосом. — Теперь эта кровь у тебя на торсе и на… заднице, — Вик рядом фыркнула, метиллия же совершенно не изменилась в лице. — Я правда молодец?..
И вся вжалась в меня, принялась тереться бёдрами о живот, а щекой — о плечо. Всё моё естество аж пронзило нежностью!
— Тиш, хочу тебя. Безумно, — выдавил, тщетно пытаясь не показать голосом всю глубину собственных чувств.
— Вот как? — вопрошала эта фурия, продолжая возлежать у меня на плече. — Тогда я немножечко пошалю сейчас с твоим имплантом.
— Я… не это имел в виду.
— А я — это. Я республиканка, милый, а республиканка сама определяет, когда и как ублажать своего мужчину, — и прежде, чем я успел что-либо возразить, заткнула рот нетерпящим возражения поцелуем.