Наконец лимузин остановился. Водитель приспустил стекло и спросил:
— Хелп?
Жан-Марк не понял.
— Хелп? — повторил он растерянно.
Водитель расхохотался.
— «Хелп» по-английски «на помощь!».
На Жан-Марка смотрели очень черные и очень блестящие глаза.
— Ну да, «на помощь!» — Жан-Марк поежился под необыкновенно проницательным взглядом.
Мужчина перестал смеяться и посмотрел на чемоданы.
— Вы куда-то едете? Спешите на поезд? — У него был сильный американский акцент.
У Жан-Марка блеснула искра надежды.
— Да, да, спешу на поезд. Я простужен, и у меня просто нет сил дойти до метро.
— С какого вокзала вы едете?
— С Лионского. Я еду в Лион.
— О! Это мне по пути. Не Лион, конечно, а Лионский вокзал. Чудесно!
Водитель лимузина отворил дверцу и, не вылезая, протянул руку за чемоданами. Жан-Марк не смел поверить своему счастью.
— Вы так любезны!..
3
Поворот на улицу дю Фур, визг шин — и через минуту уже поворот на улицу де Ренне. Американец гнал как сумасшедший. Жан-Марк, загипнотизированный ритмичным движением «дворников», судорожно вцепился в сиденье. Он украдкой изучал профиль американца. Тот уже не улыбался. Чем-то он напоминал кинозвезду лет под сорок, одного из тех актеров, которые играют мужчин, влюбленных в молоденьких девушек.
Автомобиль без малейшей осторожности проскочил площадь Сен-Жермен-де-Пре.
— Не лучше ли было бы свернуть направо? — отважился спросить Жан-Марк.
— Зачем? — Незнакомец расхохотался. — Берега Сены прекрасны даже в такую скверную погоду.
Лимузин покатил по улице Бонапарта. Через несколько секунд они были уже на бульварах.
— Так у вас простуда? — неожиданно возобновил разговор американец. — А может, воспаление легких? Туберкулез?
Жан-Марк, напуганный, распустил шарф.
— Надеюсь, что нет. Обычный бронхит.
— А все-таки плохо, — сказал американец. — И климат в Лионе плохой.
Жан-Марк зашелся кашлем. С трудом переводя дыхание, он пробормотал:
— Я скоро вернусь. Только извещу семью о своей свадьбе.
Кашель не давал ему говорить.
Американец расхохотался. Смех был сухой и резкий. Похоже было, что он издевается:
— О! Брак! Семья! Хороший мальчик! Хороший сын! Хороший гражданин.
Автомобиль доехал до площади Сен-Мишель. Сквозь дождь собор Парижской Богоматери казался призраком. Жан-Марк пристально взглянул на профиль незнакомца и осторожно сказал:
— Если бы не ваше произношение, я бы вас никогда не принял за американца. Вы так похожи на француза… Да и марка автомобиля…
— Я взял машину напрокат, — ответил незнакомец, не поворачиваясь. — Это очень удобно для иностранца. Берешь ее, а потом оставляешь. Всегда, когда бываю во Франции, я так поступаю. Отличный автомобиль. А что я похож на француза — это верно. Но скорее все-таки на итальянца.
— Неаполь?
— Увидеть Неаполь и умереть! Я действительно родом из Неаполя.
Лимузин мчался все с такой же дьявольской скоростью. Вдруг что-то взорвалось в моторе. Американец нахмурился.
— Похоже, на этот раз мне досталась не такая уж хорошая машина, — процедил он сквозь зубы. — Вы разбираетесь в моторе?
— Чуть-чуть, — ответил Жан-Марк. — Мне очень жаль, но только чуть-чуть.
Американец резко нажал на тормоз.
— Зато я разбираюсь очень здорово. Всегда сам устраняю неполадки. Удачно вышло, что мы остановились под деревом. Листьев на нем, правда, нет. Такая ужасная весна… Но это не имеет значения. Дерево… оно и есть дерево.
Из кармашка на дверце автомобиля он вынул фонарик и подал его Жан-Марку.
— Выйдем. Я поищу в чем там дело, а вы мне посветите и загородите от дождя. Это, очевидно, карбюратор.
Едва они вышли из машины, мощный порыв ветра хлестнул им дождем в лицо, засвистел, сломал пару веток и вышвырнул на дорогу.
Жан-Марк посветил фонариком на свои часы. Без двадцати одиннадцать.
— Вы идете? — окликнул его американец, стараясь перекричать ветер.
Держа в руке английский ключ, он поднял крышку капота и сунул под нее голову. По счастью для мотора, ветер подул в противоположную сторону. Прямо в лицо Жан-Марку.
— Когда отбывает ваш поезд? — крикнул американец из-под капота.