— В самом деле? — Мерсье встал из-за стола. Бело и Блондель глядели на него.
— Господин Мерсье? — машинально спросил Бело.
— Собственной персоной. А с кем имею честь?..
Бело кивнул на работника.
— Спасибо, Жан, можешь идти, — сказал Мерсье.
Жан удалился со спокойной совестью.
— Извините, — сказал Бело, — что мы нагрянули к вам в неурочное время. Я — комиссар криминальной полиции. А это мой коллега, инспектор Блондель.
— Присаживайтесь, господа. У меня нет возражений, хотя обычно в этот час я кончаю свою писанину и ложусь спать. — Он сел за стол, заваленный бумагами. — По счастью, вы не из того отдела, откуда к нам обычно приходят. Чем могу быть полезен?
— Вы, вероятно, читали в газетах об убийстве, совершенном в последнее воскресенье в Нейи?
Мерсье принял подходящее к случаю выражение.
— О, да! Одна из моих клиенток, мадемуазель Сарразен. Ужасное преступление!
Бело вынул маленькую сумочку.
— У прислуги мы нашли вот это. — Он достал из сумочки музыкальную шкатулку. — Мадемуазель Сарразен получила это здесь в ночь с субботы на воскресенье.
— Мадемуазель Сарразен действительно была здесь в субботу по случаю торжественного открытия ресторана.
— Вы хорошо ее знали?
— Ну, так нельзя сказать. Она никогда не была постоянной клиенткой в моих ресторанах, приходила лишь время от времени. Но мы, хозяева ресторанов, имеем хорошую память на лица и фамилии. А такую красивую женщину, как мадемуазель Сарразен, трудно было не запомнить. — Он помолчал. — Вы, господин комиссар, видели ее мертвую. Вы не знали ее очарования, ее блеска. Говорят, что женщинам не идет быть умными. Она — лучший пример обратного.
— Вы ею восхищались? — спросил Бело.
— Насколько сильно, я понял только тогда, когда прочел известие о ее смерти.
— Вы бывали у нее?
— Никогда. В картотеке у меня был ее адрес, и все.
— Вы знаете людей, в обществе которых она тут появлялась?
— Она всегда приходила одна, — твердо ответил Мерсье.
— Вас это не удивляло?
— Господин комиссар, когда имеешь такой ресторан… — Мерсье вздохнул и пожал плечами.
— Я думал, что она, может быть, принимала участие в ваших делах и чувствовала тут себя как дома, — сказал Бело.
— Ничего подобного Я хочу подчеркнуть, что у меня вообще нет партнеров, если не считать поставщиков.
— Что же, в границах, установленных правом, вы вольны как угодно распределять свое имущество, — вежливо ответил Бело. — Однако вернемся к мадемуазель Сарразен. Я хотел бы затронуть деликатный момент, ставящий под сомнение ее любовь к одиночеству. У нее был жених, совсем еще мальчик…
Черные глаза господина Мерсье вспыхнули.
— Я что-то об этом слышал.
— Вы никогда не видели их вместе?
— Никогда. Те из моих клиентов, кто был с ней знаком, только и говорят, что об этом женихе. Его наличие потрясло всех не меньше, чем убийство. Следует задуматься, не является ли этот «жених» просто… как бы сказать помягче… фантазером? Вы говорили о ее любви к одиночеству. Надо сказать, что мадемуазель Сарразен также любила завязывать новые знакомства.
— В субботу она доказала это, покинув свой столик и подсев к другому. Она производила впечатление оживленной.
— Среди посетителей был ваш коллега, — сказал Мерсье.
— Несмотря на это, мы не знаем, к кому подсела мадемуазель Сарразен.
— К сожалению, я тоже не знаю. Я редко бываю в зале с клиентами. Я расспрошу своего метрдотеля. Зная номер столика, я найду по крайней мере фамилии тех, кто его зарезервировал. Но придется с этим подождать до восьми вечера. Эрнест живет на улице Воскрессон, и у него нет телефона. Я позвоню вам и передам информацию.
— Не беспокойтесь, я сам приду, к восьми, — сказал Бело, вставая. Блондель тоже поднялся. — Может, он скажет еще что-нибудь, что будет для нас любопытно. А пока не могли бы вы дать список клиентов, посетивших ваш ресторан в субботу?
— Охотно.
Список лежал на столе. Бело поблагодарил Мерсье.
— Последний вопрос, — сказал он. — Не казалась ли мадемуазель Сарразен в тот вечер чем-то озабоченной или опечаленной?
— Нет, определенно нет, господин комиссар.
Мерсье проводил Бело и Блонделя до самого порога ресторана. Жан как раз закончил расставлять столы по местам.
— Я всегда полностью в вашем распоряжении. Буду искренне рад, если убийца жизнью заплатит за свое злодеяние, — сказал Мерсье, крепко пожимая Бело руку.