— Вернувшись, он говорил что-нибудь?
— Нет, я была уже в постели. При такой погоде я терплю крестные муки. Он всунул только голову в дверь и сказал: «До свидания, моя дорогая госпожа Беда, поправляйтесь поскорей!» — «И вы тоже! — ответила я. — Вы плохо выглядите, берегите себя, сынок, и возвращайтесь быстрее!»
Из закрытых глаз госпожи Беда скатились две слезы. Бело поблагодарил ее и вышел.
4
К вечеру результаты следствия были такие: машина Мерсье, если верить описанию Жан-Марка, носильщика Люсьена и полицейского Рауля Ляруа, соответствует той, на которой так называемый американец подвозил Жан-Марка в трагическое воскресенье. Ни в префектуре, ни в консульстве Соединенных Штатов даже не слышали о паспорте на имя Люзара или Мерсье в последние десять лет. Господин Шенелон и Симон Ривьер не нашли в бумагах Огюсты ничего интересного. Господин Шенелон очень постарел за последние несколько часов. Он уладил формальности, связанные с транспортировкой тела Огюсты в Лион, и отправился в гостиницу. Бабушка его не покидала. Во время второй встречи с Бело в полиции она заявила:
— Мне кажется, в похоронных машинах очень удобные сиденья. Вообще автомобиль — прекрасная вещь, но таким недотепам, как мои сыновья, никогда его не купить!
Бело не сообщил ей, что нашел мадам Б. Впрочем, она его и не спрашивала, сказала только:
— По-вашему, дело начинает проясняться?
Она хотела добавить «Фредерик», но взглянула на Симона и раздумала.
— Думаю, да, госпожа Берже, — ответил Бело.
— Хорошо. Я люблю смотреть правде в глаза. Хуже всего — неопределенность.
Из Вашингтона поступили две новые жалобы. Потом — из Милана и Монреаля. Все утро Бело напряженно ждал каких-нибудь известий из Нейи. К вечеру волнение стало невыносимым. В двенадцать ночи пришел Малькорн, усталый, но довольный. В руках у него был белый конверт.
— Это не деньги, — сказал он. — Это бумаги.
Их обнаружили в старом томе Вольтера, между страницами 276 и 277, на одной из верхних полок библиотеки. Бело взял конверт.
XIII
Бурная встреча
1
Бело и Симон, оба в шляпах, появились в полночь в кабинете Пикара. Бело сказал:
— Пора, Блондель и Тюссен уже там.
— Лучше, если бы это произошло в другом месте, — пробормотал Пикар.
— Почему? Арест под музыку — совсем неплохая вещь.
— Особенно под свист пуль. Благодарю за такое удовольствие.
Бело покачал головой.
— Не беспокойся, в ресторане будут стрелять только пробки от шампанского.
— Твои слова да Богу в уши. Пойдем, перекусим, чтобы ожидание не подточило наших сил. Правда, Трюфло?
— Так точно. Хорошо поешь — хорошо поспишь.
Машину вел Лякруа. По дороге Симон спросил Бело:
— Вы суеверны?
— Как все. А почему ты спрашиваешь?
— Я подумал; нет дождя, значит, нас ждет удача.
— А если бы был, ты бы считал, что нас ждет неудача?
Симон задумался.
— Нет, пожалуй, я уцепился бы за что-нибудь другое.
— Это удобно, — сказал Лякруа, — но…
— Никаких «но»! — прервал его Бело. — Приметы существуют для того, чтоб нас поддерживать, а не наоборот.
— Я протестант, — сказал Лякруа.
После этого заявления воцарилось молчание. Когда проехали Большие Бульвары, Бело сказал;
— Подъезжая к улице де Мартир, высадишь нас перед Тур-де-Овернь. Потом поедешь на улицу Кондорсе. Первые двери налево — это служебный вход в ресторан. Поставь машину поближе, потому что из них мы будем выходить. Там ты найдешь Блонделя или Бешампа, а может, обоих.
Захлопнув двери, они издалека увидели цепь автомобилей у ресторана. На тротуаре крутилось двое нищих, один из них был Тюссен. Оба они держались на почтительном расстоянии от швейцара в парадном мундире. Увидев Бело и Симона, Тюссен не выдал себя ни малейшим движением. Значит, ему нечего было сообщить. Прекрасно! В противном случае операция оказалась бы под угрозой. Возможно, у швейцара есть какой-нибудь звонок в стене, и он может дать знак тем, кто внутри.