Вся семья склонилась над чемоданом.
— Я не собираюсь пить из-за вас холодный кофе. — Бабушка придвинула к себе чашку.
— Какой чудесный шелк! — воскликнула Эмилия.
— Он напоминает китайский, но это наше, лионское производство, — определил Леонар.
Жан-Марк стал разглядывать желто-голубой шелк, лежащий в чемодане: желтый дракон на фоне неба, такого голубого, что настоящее небо за окном казалось очень пасмурным. Эмилия взялась за конец пояска.
— Что это? Платье? Халат?
— Ты уверен, Жан-Марк, что благородная особа, спасшая тебе жизнь, не была американкой или китаянкой? — спросила бабушка, намазывая хлеб маслом.
— Вынь это, Эмилия, — нетерпеливо сказал Жонне. — Потом положим назад.
— Да, это халат, — промолвил Леонар. — А что за качество, дети мои!
Жан-Марк, судорожно схватившись за край стола, пробормотал себе под нос:
— Это невозможно!
Он не смотрел уже на халат, который Эмилия повесила на кресле. Взгляд его был прикован к тому, что осталось в чемодане.
— Полотенце, — сказал Жонне. — В нем что-то есть.
— Туалетные приборы, вероятно, — решил Леонар.
— Кроме этого ничего нет, — сказал Жонне, беря в руки сверток. — Развернуть?
— Меня бы весьма удивило, если бы ты нашел в полотенце фамилию и адрес, — произнесла бабушка, доедая бутерброд.
Любопытство, однако, взяло верх. Жонне развернул полотенце.
— Смотрите! Еще одно! — воскликнула Эмилия. — А что тут за пятно? Кровь?
— Кровь, — повторил Леонар.
— Ну и что, — ответил Жонне, разворачивая другое полотенце. — Тебе никогда не случалось порезаться во время бритья?
— Значит, эта женщина с бородой, — заявила бабушка.
Вопль Эмилии сотряс комнату. Одновременно закричали Мария-Луиза, Жонне и Леонар. Жан-Марк сполз на пол. Бабушка встала из-за стола.
— С Жан-Марком обморок.
Она опустилась на колено и потрясла внука. Вопль Эмилии превратился в лавину выкриков:
— Нет! Это сверх силы! Что за ужас! Мария Луиза, выйди отсюда! Боже! Еще и это! Еще и это!
Мария-Луиза уцепилась за материнский подол.
— Мама, я боюсь, я боюсь!
У Жонне и Леонара стучали зубы.
— Рука… — прошептал Леонар. — Женская рука!
— Наверное, искусственная, — пробормотал Жонне. — Наверное.
— Дурак, — сказала бабушка, вставая, чтобы закрыть чемодан.
Эмилия, не переставая кричать, остановила ее.
— Смотрите! Смотрите! На этой руке мое колечко! То, которое я послала Жан-Марку для Огюсты! Для Огюсты!
Не в силах больше владеть собой, она тоже села на пол. Всхлипывала Мария-Луиза, всхлипывали мужчины. Держалась только бабушка. Она стала отдавать приказы:
— Воды для Эмилии! Отнесите Жан-Марка в его комнату. Жонне, ступай немедленно в комиссариат! По дороге оставь малышку у госпожи Пешон и вызови доктора Терьера.
— Это не рука Огюсты, — неожиданно сказала она. — У Огюсты руки намного больше. Это рука какой-то неизвестной женщины. Нам неизвестной…
Жонне и Леонар, совершенно отупевшие, повторяли только:
— Да, мама.
— Что за зануды! — рассердилась наконец бабушка. — Вон с моих глаз! Оба пойдете в комиссариат. И не забудьте чемодан.
III
Мудрый совет
1
Братья шли в сторону площади Круа-Русс, где находился комиссариат полиции. Они шли вплотную друг к другу. Страшную находку нес Жонне. Бабушка положила в чемодан полотенца и халат с вышитым драконом так, как они лежали. Сначала Жонне нес чемодан в руке, но, сбегая по ступеням быстрее, чем обычно, он услышал стук внутри. О Боже! Боже! Жонне схватил чемодан в охапку. Время от времени его сотрясали рыдания. Леонар поддерживал его под локоть, хотя и сам трусил.
— Только бы никого не встретить! — бормотал он.
Братья шли, глядя прямо перед собой. Оба с наморщенными лбами, оба в черных костюмах — два достойных джентльмена, два образцовых служащих образцовой фирмы. А в чемодане — рука! Отрубленная рука! На руке — кольцо Эмилии!
Леонар вдруг испугался, что комиссариат может быть еще закрыт. Он оказался открытым. В момент, когда они вошли, какой-то служащий говорил по телефону:
— Господин комиссар никогда не приходит раньше девяти. Как хотите. До свидания.
— Какие странные люди, — обратился он к сержанту, кладя трубку. — Считают, что комиссар должен спать в конторе и его можно дергать из-за любой глупости! Думаешь, тот тип, который звонил, объяснил мне, в чем дело? А это кто? — Он заметил перепуганных братьев.