После обеда покупателей поубавилось, зато на столиках наросли одноразовые стаканчики и тарелки со смятыми салфетками. За привычной суетой забылось и о недосыпе, и о тревогах. Я не спеша расправилась с уборкой и, только присев за прилавком на раскладной табурет, обнаружила, что за окном посерело. Проходившие мимо горожане, еще час назад мелькавшие в расстегнутых ветровках и плащах, а кто и вовсе в футболках, прятали подбородки в воротники и платки. Налившееся темным небо загрохотало, обещая первую весеннюю грозу. С одной стороны я ее боялась, с другой - в ней было что-то радостное. То ли предание про то, что после третьей грозы можно купаться, а это значило - долой шарфы и плащи, здравствуйте сарафаны и шорты! То ли вспомнилось выученное в школьные годы стихотворение Тютчева про «...как бы резвяся и играя...». Было в нем такое живое настроение, сила, что читая его для нас, Вера Ивановна неизменно переходила на возвышенные тона.
Но гром шумел не только снаружи. Армен Иванович, оказывается, сегодня задержался на работе. Засмотревшись на улицу, я и не заметила, как он появился в дверном проеме. Может поэтому «Алевтина!» в его исполнении прозвучало для меня как взрыв гранаты. Я подскочила и чуть не полетела на прилавок.
- Спишь, что ли? - сведя брови, спросил шеф. Вид у него был - сразу и не поймешь: то ли ругать будет, то ли хвалить.
- На тучи засмотрелась.
Армен Иванович тоже перевел взгляд на оконный пейзаж, поежился.
- А я слякоть не люблю.
Вышла неловкая пауза. Я не спешила рассказывать про подвиги Василевса, шеф смотрел в сторону и ничего не спрашивал. Покинутый табурет манил - ноги гудели, напоминая про насыщенный день, но стоило сдвинуться с места, как Армен Иванович вновь заговорил.
- Я заметил, что у кота твоего не слишком ладно всё вышло.
Пришлось кивнуть.
- Хорошо еще, что прибрала за ним - заследил изрядно.
Я снова кивнула. Не признаваться же, что все следы принадлежали исключительно мыши, а мы с Васькой наследили только на стуле.
- Сегодня еще приноси. Пусть как следует погоняет их там, чтобы больше носа не показывали!
- Хорошо.
Вот этого я боялась больше всего. Нести кота было бесполезно, а подводить шефа - стыдно и совестно. А что оставалось? Караулить самой со шваброй или мышеловкой? Последнее пригодилось бы, но хозяйственные магазины, когда я доработаю смену, тоже закроются.
- А дома-то как? Наладилось?
Я улыбнулась - всё хорошо. И впрямь, про Артема если и вспоминалось, то редко. И пусть моменты из жизни с ним, которые раньше были дороги и радостны, теперь вызывали только грусть, плакать и напиваться я больше не собиралась.
- Вот и ладно. Домой уже собирайся. За котом.
Армен Иванович удалился. Похоже, он был единственным, кто еще оставался со мной в «Пышечке». Зал, кухня, подсобка и коридор погрузились в тишину. И неудивительно - настенные часы показывали уже за шесть. Стук шагов и звяк ключей разбавили моё одиночество ненадолго - шеф ушел, негласно поручив мне ключи от гостевого входа и полномочия сторожа на сегодня.
Грозовая туча быстро погасила оставшийся день, разогнала по домам последних прохожих. Сыпался крупными каплями дождь. Дергал провода и носился с пакетами по площадке перед торговым центром напротив ветер. А я сидела на табурете, сложа руки, и не спешила браться ни за ключи, ни за ведро. Только когда громыхнуло и сверкнуло совсем близко, я словно пришла в себя.
Первым делом намыла полы. Проходя по коридору до туалета с грязным ведром, косилась в любезно распахнутые двери кладовки. Но только на обратном пути, задумалась всерьез над извечным русским вопросом: что делать?
Василий, наверняка, уже простил и ждал меня с нетерпением. Это когда хозяйка рядом, можно было делать вид, что я для него что-то вроде прислуги. Когда же я отлучалась надолго, Василий тосковал на кухонном подоконнике. Видела сама несколько раз, как он топтался там, тревожно всматриваясь в прохожих. А как мчался к моим ногам и терся, стоило войти в квартиру после долгой отлучки? С котом было бы веселее, но тащить его в «Пышечку» против воли - себе дороже! Да и жалко стало моего хваленого хищника. Ничего, потопчется до утра!
А что с мышью? Как я буду с ней бороться? Визгом? Или и впрямь взяться за швабру? Кровожадности во мне хватало на мух, тараканов, пауков, комаров и прочих кровососущих существ - от них я без раздумий оставила бы мокрое место. Но вот мышка? Вчерашняя ночь ничему не научила - мне стало жалко эту хвостатую и носатую. Но место для охоты всё равно соорудила.