Подъезд и квартиру нашла без труда. Слабая на местности, адреса и пароли память на этот раз сработала без сбоя. Нажимая на кнопку звонка, я не сомневалась, что увижу заплаканное лицо Теминой мамы - Анны Васильевны.
Глава 3
Шаги по ту сторону обитой дерматином железной двери раздались тут же. Я уже открыла рот для приветствия, но никто не появился на пороге. В квартире Артема кто-то пошушукался у входа, а потом медленно, кажется, стараясь особо не шуметь, направился обратно. Не узнали? Или... не хотели пускать? Я опешила от последней догадки и растерялась. И не нашла ничего лучше, как снова нажать на кнопку.
На этот раз раздались твердые размашистые шаги, звяк цепочки, а потом открылась дверь. Передо мной живой и здоровый стоял Тема. Выглядел он по-домашнему просто: в футболке, которую еще недавно носил в моей квартире, и шортах. Пахло от него привычно и приятно, вот только улыбки на губах не значилось.
- Аля? - зачем-то спросил он, будто не видел, что это и впрямь я.- А ты тут... зачем?
Я пожала плечами, замялась.
- Я теперь и сама не знаю...
Он молчал. Смотрел куда-то сквозь меня и молчал.
- Темушка! - раздалось у него за спиной напевным голосом. И принадлежал этот голос не его маме - я бы и глаза не пожалела дать об заклад! У Анны Васильевны он был с хрипотцой, низкий. Этот же больше подходил Теминой сестре года на три-четыре его моложе. Вот только сестер-то у него не значилось и в помине. Даже двоюродных.
Артем тут же помрачнел, выскочил на лестничную клетку и закрыл за собой дверь. А я смотрела на него и не могла сообразить, что произошло? Надеялась, что сейчас во всем разберусь или услышу правду, но кто-то внутри меня, словно отголосок Васькиного мурчанья, шептал: «Ты в пролете. Неужели - не понятно?»
- Понимаешь, - Тема смолк, а потом снова заговорил. - Мама настояла...
Я не верила. Вспоминала, какой доброй и радушной мне казалась Анна Васильевна, как радовалась, что сынок нашел такую «прекрасную девушку», и не верила. Зато тут же припомнились и ее расспросы о жилье - мое ли или снимаю, где работаю, кто родители...
- Ты же говорил, я ей понравилась... - я цеплялась за что-то, но кто-то холодный и расчетливый в мозгах уже выносил приговор. Всё кончено.
Артем перестал мяться и выпалил, как на духу.
- Аль, Вика ей понравилась больше! - Он сцепил руки на груди и добавил уже спокойно. - И мне. Ты уж прости, всё так странно вышло...
Странно! Я замотала головой. Нет, Аля, нет! Зачем же ты пошла сюда? Лучше бы он для меня умер! Подумала, и отшатнулась. Не от Темы, потянувшегося было обнимать и утешать отвергнутую бывшую - от этой страшной мысли. Да, было бы легче, если бы он умер, чем понимать, что тот, кого я считала особенным и таким родным, просто променял меня. Подло, исподтишка.
- Не надо, - замотала головой, отстраняясь. Казалось, коснись он меня - тут же стошнит от омерзения прямо ему под ноги. - Не надо!
Дальше я помнила всё четко, но не ясно. Перед глазами всё время была дорога - ступеньки, асфальт, тропинка в парке, тротуарная плитка. Кажется, я даже не поднимала головы, чтобы посмотреть - не врежусь ли в столб? Всё шла и шла, и никак не могла ни дойти, ни опомниться. Сперва казалось - Артем кинется следом, захочет вернуть. Не сможет не захотеть! Но за спиной не раздавалось шагов или криков «подожди». А потом шаги раздались, но радости это не прибавило. Спиной чувствовала - это не Артем.
Настойчивые шаги незнакомца стучали совсем близко, и нутром я чуяла - он идет именно за мной. Вот когда из головы выдуло всё, а сердцем завладел страх. И как бы я не избегала смотреть по телевизору не только всякие криминальные расследования, но даже банальные новости, картинки найденных вдоль обочин жертв маньяков так и пестрели перед глазами. Еще бы там появилось хоть что-то, что можно сделать, чтобы от этих маньяков спастись. Но тщетно!
И без того сошедший с рельсов рассудок, помчался прочь со страшной скоростью. Я косилась через плечо, кашляла и принялась петлять, как заяц-подранок. Когда от мозгов немного отлегло - решилась, наконец, обернуться.
Он шел за мной след в след. Высокий, с черной короткой и аккуратной бородкой и длинными пепельными волосами, разлетающимися от ветра. На вид - лет тридцать, не больше. Я даже ухитрилась рассмотреть глаза. То ли они вспыхивали, то ли фонари вдруг стали работать ярче, чем обычно. В этом обозначилось и лицо преследователя - приятное, с притягательными чертами. Оно всё пропиталось хитростью или коварством. Последнее мне казалось более вероятным.