— Хочу как раньше.
— Эй-эй, раньше была война. А мы с тобой о чём договаривались? Что не допустим новой, помнишь? Не представляешь, каких сил мне стоило не броситься на Ратибора, когда он выдрючиваться начал. Так бы и швырнул перчатку в рожу. Кольчужную.
— Что-то не очень похоже на мирные переговоры, — Май немного повеселел. Видимо, представил себе расквашенный нос царя. От такой картины хошь не хошь, а сердце радуется.
— Больше было похоже на избиение. Причём били меня. Я не справился, Май.
Хоть Лису было и непросто, но он всё-таки сказал это вслух.
— Не вешай нос, княже. Царь Ратибор зело опытен в государственных делах. Он — что щука в пруду, а мы с тобой пока карасики. Но это даже к лучшему. Сейчас он думает, что ты ему не соперник. Значит, и теснить особо не будет. А мы пока сил поднаберём, зубы отрастим. На всякую щуку свой рыбак найдётся. Надо только подождать.
— Ненавижу ждать, — процедил Лис сквозь зубы.
Но тут советник его даже утешать не стал, просто пожал плечами:
— Так учись. Я понимаю, матушка твоя смертной была, все они жить торопятся. Но ты-то куда бежишь?
А Лис и сам не знал, куда. Только хотелось, чтобы всё стало как ему хочется. И быстро! Жаль, судьбе не прикажешь, ей земные князья да цари — не указ.
Ещё две седмицы Лис дорабатывал своё заклинание, вертел его так и этак, да так ничего и не добился. На короткое расстояние полетать-посмотреть — пожалуйста. Но чуть время пройдёт — всё. Животная суть брала верх над его рассудком, и сопротивляться ей не было никакой возможности.
Май говорил, мол, отложи пока эту затею, княже. Колдовство — что твоя дверь. Будешь с разбегу биться, никогда не откроется. А ты с тылу зайди, с непривычной стороны.
Знать бы ещё, где та сторона.
Лис сам понимал, что зашёл в тупик, и от этого ещё больше злился и огрызался почём зря, когда его по государственным делам дёргали.
Однажды даже Айен не выдержал, заявил в лоб:
— Не можно быть князем и чародеем одновременно.
— А у Кощея получалось, — ляпнул Лис. Он тут же прикусил язык, но было уже поздно, Айен скривился.
— И что, хорошим он был князем?
Лис промолчал, а потом весь остаток дня скрипел зубами от досады, придумывая, как можно было бы ответить. Вот так — и обратить всё в шутку? Или вот эдак — и поставить нового советника на место?
Отчаявшись, он пытался покликать Марену, но та не отзывалась. Видать, не интересны ей были дела чародейские. А может, занята была. У Смерти, небось, хлопот немало.
Решение пришло нежданно-негаданно, когда уставший княжич сел у окна и принялся крошить хлеб, чтобы подкормить птиц. Он часто так делал в минуты кручины. Шелест крыльев его успокаивал. Обычно на угощение слетались воробьи да синички, а тут вдруг прилетел из лесу клёст-еловик. Красивый, красненький. Жаль, с потрёпанным хвостом.
— Небось, от ворон досталось, воин? — спросил его Лис и вдруг хлопнул себя по лбу. Вертопляс! Ну конечно! Как же он раньше не догадался. Неужто и правда поглупел, то и дело помещая свой рассудок в звериные да птичьи головы?
И Май хорош, не подсказал. Наверняка сделал это нарочно. Ещё небось и Вертопляса подговорил не показываться хозяину на глаза.
Княжич высыпал остатки крошек на подоконник, отряхнул ладони и отправился искать вещуна.
Вертопляса не оказалось ни на большом шестке, ни на малом. Не было его и в беседке, где он любил поклёвывать ягоды боярышника и рябины. И даже на кухне, где для него всегда оставляли мясо. Ну точно прячется!
Но у Лиса было кое-что, перед чем Вертопляс не мог устоять, — колдовская песня. Он вернулся в покои, взял гусли и принялся наигрывать, сочиняя на ходу:
«Ветер зимний, не спеши, лучше правду расскажи — одному тебе я верю: где сыскать мою потерю?»
Дальше Лис хотел спеть что-нибудь про «не просто укажи, а принеси». Даже представил, как распахивается окно и Вертопляс влетает, повинуясь вихревому порыву. Но озвучить не успел, потому что чей-то молодецкий голос окликнул его с улицы:
— Эй, Кощеич! Ворону потерял, что ль?
— Типа того, — Лис отложил гусли.
Панибратское «Кощеич» удивило его, а вот окрик снаружи заставил напрячься. Покои-то его под самой крышей восточного крыла были. Кто может говорить и одновременно летать на такой высоте? Говорящие птицы да горынычи. Ох, только бы не последние…
Холодея, Лис выглянул в окно, но никого не увидел. Уже хорошо. Значит, не Горыныч. Змея о трёх головах попробуй не заметить.
— Да ты головой не верти, голубь сизый, — со смешком отозвался голос. — Сам же зимний ветер позвал. Вот он я! Младший Ветерок, Здрасьте. Как раз мимо пролетал. Видел воронёнка твоего. На конюшне сидит, с марой-кошмарой в тавлеи играет.