— Погоди!
— Чего-то ещё желаешь, дружок? — Нет, она всё-таки потешалась над ним. Но почему-то это не было обидно.
— Слушай, а можешь сделать, чтобы царь Ратибор согласился со мной встретиться? Я ему уже столько птичек-весточек отправлял, уж и просил, и угрожал — всё без толку. Между прочим, весточкам это ой как не нравится. От безответных писем они хиреют.
— Любишь птиц? — Смерть, казалось, удивилась.
Лис задумался.
— Наверное. Или раньше любил. В общем, птицы хорошие. Не то что люди.
— Да, эту просьбу я, пожалуй, могу выполнить. Ты только вот что сделай — отправь ещё одну птичку прямо сейчас. И вели передать царю то, о чём умалчивал ранее. Тогда дождёшься ответа.
«Что, например?» — хотел было спросить Лис, но Марена уже испарилась и больше на зов не откликалась. Вот несносная…
Вздохнув, он дошёл до стола, открыл ящик и достал берестяную птичку размером с ладонь. Прошептал заклинание, и игрушка ожила, моргнула глазками-бусинками. Он подставил руку, подождал, пока птичка поудобнее зацепится коготками за указательный палец, и насыпал в ладонь немного корма. А когда она склевала последнее зёрнышко, сказал:
— Слушай и запоминай, — это была колдовская фраза, после которой весточки бросали все свои дела и замирали, не в силах противиться голосу чародея. — Лети и передай царю Ратибору из Дивьего царства, что, если он согласится со мной встретиться, я не стану претендовать на Серебряный лес, о котором они издавна с Кощеем спорили. Пусть забирает себе ели с серебряными иголками все до единой. Ежели он согласен, пускай приходит через семь дней на закате на вершину Лысой горы, на границе наших земель расположенной, но никому не принадлежащей, там и грамоту подпишем, и потолкуем заодно.
Закончив послание, Лис отворил ставни. Птичка-весточка чирикнула, взмахнула крыльями и — фр-р-р, — вылетев в окно, вмиг затерялась на фоне огненного неба.
Глава третья. Терпение — княжеская добродетель
— Ты написал царю что?!
Лис не помнил, чтобы Май прежде хоть раз так орал.
— Что слышал, — он поморщился. — Считаешь, какой-то там лес стоит жизни моей матери? Да если Ратибор за него поделится перстнем Вечного Лета, то я и два леса отдам. И пять! К тому же, помнишь, из-за него всё и началось. Ну, я имею в виду прошлую войну.
— Серебряный лес был только поводом, княже, — вздохнул советник. — Кощей хотел развязать ту войну.
— Вот именно. А я не хочу. Много мы, что ли, хорошего видели в битвах? Люди устали, понимаешь. Я хочу дать им передышку.
Ещё больше Лис хотел передышки для себя, но говорить об этом вслух было как-то неловко. Хотя Май, конечно, понял бы.
— Я тоже не хочу воевать, — советник прошёлся взад-вперёд по комнате, собираясь с мыслями. — Но ты же знаешь Ратибора. Ему палец дай — он руку оттяпает.
— Нам так говорили. Дивьи люди — злые, мы — хорошие. Так было надо, иначе воевать бы никто не пошёл. Ну, кроме упырей и злыдней. Им всё равно, они хозяину подчиняются. Только против чародеев слабые, с ними много не навоюешь.
— Кстати, раз уж ты об этом заговорил, — Май резко остановился. — Что ты собираешься делать с упыриными фермами отца?
— Ещё этого не хватало! — Лис закатил глаза. — А можно ничего не делать? Пусть как-нибудь само…
— Сейчас они работают как при Кощее, потому что распоряжения остановиться не было. Скоро появится новая партия молодых упырей, которых надо обучать. Если пустить дело на самотёк, они начнут жрать кого ни попадя. А в замке и без того небезопасно…
Лис в сердцах стукнул кулаком по столу и заорал:
— Хватит!
Нет, он совсем не хотел вымещать гнев на советнике. Понимал, что Май ни в чём не виноват, но чем дальше, тем меньше хотел его видеть, потому что тот всякий раз приходил с мешком новых проблем.
Невольно княжич вспомнил, как в таких случаях поступал Кощей, и вкрадчиво, с отцовыми интонациями задал встречный вопрос:
— Вот ты мне и скажи, как быть. Кому поручить наставничество?
— Да закрой ты эту ферму, друг. Оставь старых упырей да злыдней, которые в замке служат. А новые нам не нужны. Молодёжь клыкастая только сражаться умеет, а мы учимся жить в мире, — советник почесал в затылке и добавил: — Кстати, в этом наша главная беда. Не умеем, не привыкли, не ведаем, что такое мирная жизнь и с чем её едят. Поразмысли об этом на досуге.
Кощеевичу его слова не понравились.
— Хватит. Не хочу ни о чём думать. Особенно о треклятых упырях.
— Лис, ты не сможешь вечно от всего отмахиваться.
— А я говорю, отстань!