Мысленно он попросил всех богов хранить Радмилу и Радосвета. Ведь война — злое время. А война во время зимы — ещё злей. А после отправился в свой походный шатёр. Помнится, прежде он фыркал, мол, живём как навьи кочевники, а теперь привык. Даже запах отчего дома подзабыл. Теперь шатёр пах для него домом: овчиной и собачьей шерстью (симаргл Вьюжка любил спать в обнимку с хозяином), терпким дымом и ламповым маслом.
Оставшись один, Яромир налил себе выпить, зажёг свечу и произнёс над пламенем двадцать имён. После небольшой заминки добавил ещё одно: Горностай.
Пойло из кружки обожгло горло, но глаза остались сухими — ни слезинки не пролилось. Может, если бы удалось заплакать, стало бы легче? Но Яромира словно приморозило. А вдруг чары Кощеевича коснулись и его сердца? Нет-нет, с чего бы? Он этого Кощеевича не видел даже, только слыхал, что тот довольно молод. Немногим старше самого Яромира. У-у-у, бессмертная навья сволочь!
Он ударил рукой о стол, разбивая костяшки в кровь. Раз. Другой. Третий. Потом хватил опустевшей кружкой об пол. Та разлетелась в осколки, но этого было мало. Следом за ней Яромир отправил глиняный кувшин, а потом раскидал в стороны лежавшие на столе свитки и замер, тяжело дыша.
Кто знает, что ещё подвернулось бы ему под горячую руку, но тут с улицы донёсся Вьюжкин лай. Радостный, призывный. И мыслей коснулось невысказанное счастье симаргла. К шатру приближался свой. Друг.
Яромиру стало стыдно за беспорядок, и он поспешил выйти навстречу, гадая, кого же там принесло.
Вьюжка радовался не зря. Завидев гостью, Яромир сам чуть не запрыгал от восторга.
— Радмила! — Он сгрёб сестру в могучие объятия. — Слава богам, ты жива! Я так волновался. Мне доложили про колдовской круг. И Кощеевича.
Колени едва не подкосились — напряжение, которого Яромир всё это время не замечал, наконец-то отпустило.
— Я же обещала, что никогда не брошу своего братишку.
Радмиле пришлось встать на цыпочки, чтобы пригладить его волосы. Младший брат давно её перерос и сменил деревянный меч на стальной. Но рядом с ней Яромир порой чувствовал себя ребёнком. А вот и слёзы пришли, когда их уже не ждали. Пришлось смущённо вытирать лицо рукавом рубахи, но Радмила не осуждала.
— Я здесь. Рядом. Всё хорошо.
Вьюжка пританцовывал рядом и лизал ладони то Яромиру, то его сестре. Ну конечно, он же тоже член семьи.
— Скажи, что тебе удалось пленить Кощеевича! Это была бы лучшая новость за сегодня.
— Увы, не в этот раз, — помрачнела Радмила. — Радосвет у тебя?
— Уехал ещё днём.
— Куда?
— В Светел град к отцу.
— То-то я смотрю, в его шатре темно…
Яромиру стало немного обидно. Выходит, сестра в первую очередь к Радосвету помчалась и только потом к родному брату. Пришлось мотнуть головой, прогоняя глупые мысли.
— А что случилось-то?
— Беда… Кощеевич пленил Весьмира. Выкуп просит. Ну то есть ещё нет, но непременно попросит, А я боюсь… — Радмила огляделась по сторонам и предложила: — Так. Пойдём-ка лучше внутрь.
Они вошли в шатёр, а Вьюжка остался снаружи, мысленно сообщив хозяину: «Я посторожу». Симарглы всё понимают. Порой даже лучше людей.
Яромир приготовился к нагоняю: сейчас сестра увидит беспорядок, заохает, начнёт его журить. Но Радмила не сказала ни слова. Судя по хрустнувшему под её сапогом осколку, даже не заметила, что что-то не так.
— Не стоит говорить там, где нас могут услышать.
— Понимаю, — кивнул Яромир. — Царь Ратибор может не захотеть платить.
— Он не любит Весьмира, ты же знаешь. Скорее, терпит. Потому что тот полезен в сражениях.
— Так война ещё не закончена, — пожал плечами Яромир. — Наш царь порой э-э-э… излишне придирчив, но он всё-таки не дурак, чтобы разбрасываться могущественными союзниками.
— Не уверена, что он до сих пор считает Весьмира союзником. — Радмила понизила голос до шёпота. — Знаешь, в прошлый раз, когда я была в Светелграде с донесением, я получила приказ. Личный.
— О, это большая честь!
— И ответственность, да-да, знаю. Вот только приказ был следить за Весьмиром. Царь его подозревает.
— В чём?
— Да во всём подряд. Ты же знаешь, какой он… Эх! — махнула рукой девушка. — Вот я и подумала сперва-наперво к Радосвету обратиться. Чтобы он перед отцом замолвил словечко за Весьмира. Чародей нам нужен. Без него эту войну точно не выиграть.
— Знаешь, у Радосвета с царём последнее время тоже разлад. — Яромир поднял перевёрнутый табурет, отряхнул его и предложил сестре присесть. — Хочешь чаю горячего?