Яромиру отчего-то показались обидными слова царевича. Он развёл руками:
— Ну, извини. Уж сколько есть. Когда нападают — я беру меч. Когда оскорбляют — отвечаю. Или ты хочешь, чтобы я простил Лютогора? После всего, что он сделал с моей семьёй?
Кулаки сжались сами собой. В детстве Яромир, бывало, мутузил Радосвета. Теперь он ни за что не осмелился бы поднять руку на царевича, но встряхнуть друга порой хотелось. Чтобы не говорил ерунды!
— Нет, прощать нельзя, — мотнул головой Радосвет. — А вот если бы тот раскаялся…
— Держи карман шире! — Яромир сплюнул в снег. — Готов поспорить, это не твои мысли, не твои слова. Признайся, за кем повторяешь? За своей Таисьей небось?
— Да что ты к ней прицепился, как репей? — беззлобно фыркнул царевич. — Про Птицу-войну мне Весьмир рассказывал. Он могущественный чародей и мудрый человек. Мне кажется, к его словам стоит прислушаться.
— Этот мудрый человек тебя в ученики не взял. — Яромир напомнил о больном, и Радосвет, повесив нос, пробормотал:
— Может, и правильно сделал. Не даётся мне волшба, хоть тресни.
Ну вот, опять расстроил друга…
— Будущий царь и без этого запросто может обойтись. Вон у твоего отца моя матушка при дворе чародействовала. И ты себе кого-нибудь найдёшь. Радмилу, например. С ней хоть на войну с Кощеевичем, хоть к Горынычу в пещеру. У меня самая лучшая сестра на свете!
Парень осёкся, но было уже поздно: Радосвет ещё больше помрачнел. У него тоже была сестрица Ясинка. Та ещё злодейка. Изводила младшего брата, как могла. Только когда её замуж отдали в чужедальние земли, царевич вздохнул свободно.
Яромир хлопнул друга по плечу:
— Ладно, не будем о грустном! Есть ли какие весточки из Светелграда от царя и царицы?
— Давеча прилетала от матушки птичка, — улыбнулся Радосвет. — Все держатся. Отец проследит, чтобы защитные чары подновили, да к нам вернётся.
— Он уже который месяц так говорит! — вырвалось у Яромира.
Нет, он вовсе не думал, что Ратибор отлынивает от войны и прячется за высокими стенами столицы, но предпочёл бы видеть царя во главе войска. Это воодушевило бы всех.
Царевич понял невысказанные сомнения и тихим голосом вступился за отца:
— Не может он сейчас. Матушке нездоровится. Как тут уедешь?
Яромиру показалось, что Радосвет сам не очень верит в то, что говорит. Он затруднялся сказать, когда между царём и его наследником что-то разладилось. Но былая теплота ушла. Может, Ратибор подозревал о чувствах сына к смертной девице?
— Когда вернётся — непременно поговорите, — посоветовал он.
Радосвет открыл рот, похоже, собираясь возразить, но тут рассветную тишь прорезал звук рожка. Тревога!
Друзья вскочили, выхватили мечи. За шатром мелькнула тёмная тень, и Яромир бросился следом, увлекая царевича за собой. Разделяться нельзя. Царевич должен быть всегда на виду. Яромир за него головой отвечает.
Снег пестрел следами. Кто бы там ни был, ему не уйти!
Яромир вывернул из-за угла. Из горла вырвался судорожный вздох.
— Что за… — начал было Радосвет и осёкся.
У соседнего кострища вповалку лежали их бравые ребята. Дюжина человек, может, больше. И снег под их телами пропитался алым.
В тот же миг тишину разорвали надрывный лай псов, звон мечей, стоны и крики. Вторая дюжина собиралась дорого продать свою жизнь, однако воинов в чёрных плащах было больше. Дивьи готовили ловушку, но сами в неё угодили. Наверняка не обошлось без навьего колдовства.
— Мы должны помочь Душице и её братьям! — Радосвет рванулся вперёд, но Яромир удержал его за плечо:
— Мох, Соловей и Горностай — отличные воины. Для них будет честью защитить своего царевича.
Радосвет хотел было возразить, как вдруг раздался зычный голос Душицы:
— Берегись! Кощеич здесь!
— По коням! — вскричал Яромир, не слыша собственного голоса из-за стука крови в ушах. — Уходим!
Царевич больше не думал сопротивляться. Отвязав повод, он вскочил на своего Гнедка, а Яромир взял первого попавшегося скакуна — серого в яблоках. Кони помчались в поля, взрывая копытами рыхлый снег. Краем глаза Яромир успел увидеть, как какой-то навий воин ударил Душицу рукоятью меча прямо в лицо. В тот же миг под ноги сестры рухнул Горностайка — самый юный воин из их отряда.
Делать нечего — придётся отступать вдвоём, оставляя друзей позади.
Ох, только бы Радмила успела!
Глава вторая Заколдованный круг
— Значит, это и есть Северница? — Навий княжич Лис, более известный как Лютогор, Кощеев сын, одной рукой придерживая поводья, взирал на битву с холма. — Я ожидал девицу-поленицу увидеть. Богатырку. А это что за соплячка?