И вдруг человеческий румянец покрыл щеки его, и глаза его засияли, сердце забилось галопом, и стал он совсем тем юношей, каким пришел в царство Смерти, словно и не было никогда веков, что прожил он Кощеем.
— Я люблю тебя, — молвила царевна, и тут вспомнила она настоящее имя Кощея из своего сна, и так захотелось ей назвать его именем этим, ибо не был он больше похож на хладного Кощея.
Молвила — и тут же начал Кощей-юноша таять и растворяться в воздухе. И сколь ни хватала руками воздух, сколь ни звала Марья-Моревна его, не могла она вернуть любимого своего. Прекрасный молодец растаял и исчез навсегда. Ибо спрятала Смерть жизнь Кощея в истинном имени его. И когда произнесла Марья вслух его, вернулись Кощею все годы его, что был он бессмертным. Так разлучила Смерть Кощея с Марьей и окончательно завладела им. То был коварный замысел ее.
Три дня и три ночи горько плакала Марья-Моревна, не сходя с места, где забрала Смерть ее Кощея. И так велико, так чисто было горе ее, что сама Смерть устыдилась поступка своего и сжалилась на ней.
Спустилась Смерть к Марье белой голубкой, опустилась на плечо ее и молвила человеческим голосом: «Если любишь ты Кощея, то ступай назад, в мир людской, и живи свой срок. А когда придет час твой, то встретишься ты с Кощеем в царстве Смерти, узнаешь его, и уже ничто не сможет разлучить вас по ту сторону реки. Ибо даже Смерть не в силах победить истинную Любовь».
И покинула Марья-Моревна царство Кощея, и Смерть ей не препятствовала. Воротилась Марья-царевна домой, прожила она долгую и светлую жизнь. Стала скоро она царицею, и не было на свете ни мудрее, ни добрее, ни прекраснее ее. Была жизнь ее радостной и легкой, ибо не страшилась она больше смертного часа своего, но и не ждала его, а знала, что придет он в свой черед, и встретится она со своим возлюбленным, и он будет ждать ее.