ягловая!
Пусть каждый день ярует на огне щаной навар в больших ягольниках-горшках глиняных, да исходит сытным пыхом каша ягловая.
***
Могуч бог огня. Велика сила его. Мягкую глину обращает он в твердый камень, из коего камня в домах славянских горшки и плошки, чашки и чаши и братины.
Слава Тебе, Перун Сварожич!
Низкий поклон от всего рода славянского.
А от мужей
– особо -
за великий искус огненный, коим одарил Ты руки крепкие, неустанные,
дело огненное,
мужское,
кузнечное.
И стало железным оголовье боевой рогатины. И стало железным хищное жало стрелы. И топор. И меч ножной. Берегись медведь, владыка леса, ибо нет у тебя силы на железную рогатину. Берегись, буй тур, владыка степи, ибо нет у тебя крепости от железного жала злой стрелы. Берегись, быстрый волк, берегись, коварная рысь, берегись и сам Великий темный Бор сырой, ибо нет теперь никого, кто встал бы, чванясь силою, быстротою, хитростью на пути рода славянского.
Разве что другой род.
Железный же.
Человеческий.
И закрылись головы мужей железными шеломами. И закрыла грудь мужей железная рубашка кольчатая. И глубже стали рвы и выше валы с частоколами у градов славянских.
И возникли на конах Слободы.
Кон – конец.
Грань – граница.
Рубеж исконных – отчич и дедич – владений рода славянского.
Кънъ,
как пращурами выговаривалось.
И сели в тех Слободах дружины боярские воинские кон от врага стеречь. А старшой меж той дружины воинской, меж хоробрых побратимов-бояров, сказал о себе с приличной гордостью:
Кънъ-де Язъ!
И поклонился Чуру Оберегателю.
***
Валом валит отродье поганое, семя змеиное на Землю славянскую.
И сарматы.
И гунны.
И иные прочие, имени коих не вем, ибо тьмы их и тьмы. Изнемогает в боях Слобода. Много должна держать она в стенах своих мужей крепких, зрелых возрастом. Многих отрывает от труда на род. Не осилить бы градским такой тягости,
но,
велика сила огненного искуса кузнечного.
Исхитрились градские. К палке сошной, коей в вертоградах ковыряли бабы землю, приделали хитроумно железный конец-лемех. И вышел из рук искусных плуг. И впрягли в тот плуг мужи волов и лошадей, и навалились на лемеха могучею десницей, ибо где взять женству силу для плуга?
И пошел за плугом Микула Селянинович.
И потек в грады хлеб.
Много хлеба.
И везут роды Слободам дани охотные, добровольные. Чтобы служили. Чтобы кон сторожили. Чтобы не знали ни в чем ни нужды, ни тягости. Боярское дело – бой. Вот пусть бояр и бьется, чтобы родам битыми не быть. А кому с плугом-оралом землю орать, и без них найдется. Ай и в Слободах жизнь полегче пошла. Мужи сытые, в деле ратном таровитые, лаской родовой согретые. Бережет их род, пестует, от себя отрывает, в слободу посылает. В градах и в холода многие в поскотине ходят, а в Слободе каждый бояр в ягу меховую тулупную одет.