— Ну рассказуй, чегой случилось? – Нэнси спросила это и впилась длинными клыками в мандарин. Хищно так. Как настоящий маленький вампиреныш.
— Я почти выбила поцелуй из этого кобеля, но в последний момент он вспомнил, что у него есть девушка. Не понимаю, в чем проблема. Как только встретились, всё кокетничал, на «ты» сразу перешел, а потом раз и стал ледянее бабушкиного холодца из моей морозилки, который лежит там пятый год.
— Может дело в том, что ты страшила? – заботливо так предположила мышь и протянула мне кусочек кожуры.
— Нэнси!
— Фто? – она быстро сунула кожурку себе за щеку. – Кто ещё будет с тобой честен, если не я?
— Нет, тут что-то другое. Раз он за каждой служанкой готов приударить, с чего бы ему вдруг вспоминать об Аннит в самый последний момент?
— Да никого главный двуногий не бьёт, ты ошибаешься.
— Нэнси… – я пожалела, что пришла сюда, – приударить – это в смысле… поухаживать. Понимаешь?
— Понимаю, если я красивая, это ещё не значит, что я тупая. Он с ними со всеми очень серьёзный. Часто хмурится и такой «бла-бла-бла, вот это сделайте, а потом вот это, всё мне пора, до свидания», – мышь попыталась спародировать герцога, важно размахивая кусочком мандариновой корки в лапе. Но после всё равно сунула её себе в рот и проглотила, почти не жуя.
— Ты что-то путаешь…
В смысле он не бегает за каждой юбкой? А чего тогда ручки мне целовал и глазки строил? Это уж точно была не простая любезность. Теперь я совсем ничего не понимала! Кто-нибудь, дайте мне руководство пользователя по этому странному мужику!
— Ты что думаешь, я тебе врать буду? Я тут живу уже очень давно. Главный двуногий сюсюкался только со своей женой, – Нэнси резко остановилась и вздохнула, прижав уши, – хорошая была женщина… так вот, с ней и новой своей.. этой… крикливой.
— Аннит?
— Да-да, той крокодилицей.
— А чего он тогда при мне хвост распушил?
Нэнси осмотрела меня внимательным взглядом.
— Может зрение в командировке испортилось? А потом ты подошла, он присмотрелся и всё понял.
— Я тебя сейчас тапком!
При слове «тапок» Нэнси быстро отлетела на метро подальше, забрав с собой мандарин. Ещё скуксилась так обиженно. Будто я её оскорбила до глубины души.
— Не понимаю… неужели он честно любит Аннит и просто попытался ей отомстить после ссоры?
— Может и любит. Честно говоря, он из-за этой крокодилицы со всей семьей рассорился, – Нэнси говорила в перерывах хищных нападений на бедный мандарин.
— О чём это ты?
— Да она тут давно за ним хвостом ходила, но он был неприступен. Не водился с другими двуногими. По жене горевал. А потом как главой странных бородатых мужиков стал, так сразу сюсюкать эту Аннит начал. В дом привел, с родителями познакомил. Ну, те ж не глухие и не слепые. Видят – кро-ко-ди-ли-ца. Ещё и орёт вечно. Матушка его, земля ей пухом, всё кричала, что Аннит ему не пара, а тот не слушал. В итоге старики уехали отсюда и больше не возвращались.
— Говоришь, резко её полюбил, когда стал главой ордена?
— Да, да.
— А это уже подозрительно…
Эдвард резко передумал меня целовать, когда сверкнули глаза серебряного волка. Что если это как-то связано? Не могла ли Аннит устроить какую-то подлянку? Приворожить его или типа того. Ох, с этой магией всё становится сложнее. Хотя сама блонди, кажется, колдовать не умела. Да и как бы она такое провернула со знаком отличия главы ордена?
— Ладно, подумаю над этим. Спасибо, Нэнси…
— Обращайся. Если вдруг решишь сделать крокодилице подлянку, у меня есть банда знакомых крыс в подвале. Жуткие твари. Это они мне тайный проход соорудили. Их зубы даже камень точат. Но их глава влюблен в меня безумно, так что поддержку всегда окажет.
— Отлично, даже у летучей мыши есть личная жизнь, а меня отвергли.
— Ты чего, грустишь по главному двуногому? Я думала, он тебе не нравится. Поцеловала и забыла.
— Что? – я почему-то растерялась. – Всё верно ты думала. Триста лет он мне не нужен. Домой просто хочу.
Я говорила это, а сама ловила себя на мысли, что под ребрами что-то неприятно скребет. Так, Яна, а ну брось это! Что за бред? Ты никогда в любовь с первого взгляда не верила, и сейчас начинать не стоит. Поругала себя, вздохнула и попыталась подняться. Однако неожиданно почувствовалось сопротивление. Неприятный треск. Я обернулась и поняла, что кусок моего платья остался на гвозде, торчащем из стены.