— О, ну что ты? Твой папа никуда меня не отпустит.
— Ммм, – ой, сколько «радости» на лице ребенка! – Здорово…
— А ещё твой папа хочет тебе кое-что сказать на счёт твоей кошечки.
— Папа? – Сара испугалась.
Эдвард же закрыл за собой дверь и посмотрел на меня. На секунду мне показалось, что в его глазах отразилось сожаление, но оно очень быстро исчезло. А на месте желанию выпнуть меня под пушистую попку появилась вчерашняя уверенность в следующем:
— О чём ты? Кошка остаётся.
Аннит перекосило. Кажется, ей он обещал что-то другое.
— В смысле? Дорогой, мы же это обсудили.
— Да. Обсудили. Ещё вчера.
— Фух, слава Эдит спасительнице! – Сара кинулась ко мне, чтобы заобнимать. – Я уже подумала, что ты решишь вернуть Булку обратно на рынок.
— Да, – Аннит злобно фыркнула. – Я тоже так подумала, когда ты пришёл ко мне утром с извинениями и буквально пообещал, что прогонишь кошку, лишь бы я вернулась.
— Так, стоп, – Эдвард поднял указательный палец. – Булка остаётся, а я, пожалуй, позавтракаю в штабе ордена.
— Но дорогой…
— До вечера.
После этих слов герцог просто исчез. Вот уж решил проблему. А главное – он забрал с собой медальон. И вот как достанешь этого волчару в такой ситуации? Аннит гневно зыркнула в мою сторону. Я как бы невзначай высунула язык. Сару это рассмешило, а вот наша цаца нервно рыкнула что-то себе под нос и ушла на второй этаж.
— Пойдём, Булка, – сарахарочек аккуратно подняла меня на руки и перешла на шепот, – я дам тебе колбаски, пока Гарриет не видит…
Моя ты хорошая! И молочка! Почему-то в этом теле меня постоянно тянет на молоко…
После завтрака Сару увели на какие-то дошкольные занятия для маленьких магов. Деловой ребенок, что тут скажешь. Я осталась наедине с Аннит, если не считать слуг, которые вряд будут бороться за мою жизнь. Поэтому на первое время решила просто затаилась в кладовке.
— Нэнси, ты когда-нибудь привораживала кого-нибудь?
— Ага! Знакомого крота из сада, – мышь не слезала ни на секунду с горы мандариновой кожуры. Только она от них и осталась. Нэнси даже спала не под потолком, а прямо на остатках цитрусовых. Почти дракон, только богатства у неё своеобразные. Запросы поменьше.
— И как оно?
— Нормально, – чавкая, отвечала крылатая. – Правда, он умер.
Я зависла, смотря на мандариновую хищницу. Она же выглядела так, будто не сказала ничего особенного.
— Грустно.
— Не-е-е, во-первых, не понятно, умер он из-за моего приворота или потому что вписался в брошенную лопату. Ну а во-вторых, в день, когда я прятала труп, мы познакомились с Гого. Главой крысиного подвального царства. Так что любовь я себе всё же наворожила. И даже без магии, только народными средствами! Всё-таки, процентов сто-триста-восемь-десять, что от них крот и помер…
Так. Ладно. Без комментариев. Надо перевести тему. А то мне обидно, что у летучей мыши более насыщенная личная жизнь, чем у меня.
— Значит, доведешь меня до этого Джордана Серобородова?
— Без проблем! Я нравлюсь старику Джордану. Мы уже давно знакомы.
— А кто он такой? Я знаю, что бывший член ордена, но с чего бы медальон нужно нести именно к нему?
— Да я ж откуда знаю? Старик умеет делать большой бам с красивыми искорками. А ещё он давно знаком с этой семьей двуногих. Так что должен согласиться помочь. Конечно, если ты не четверной агент и главному двуногому правда угрожает опасность.
— Опасность – это ещё мягко сказано…
Только я подумала про Аннит, как в коридоре послышался её голос:
— Сара ушла?
Я аккуратно выглянула в дверную щель. Блонди разговаривала со служанкой. Получив положительный ответ, она холодно приказала:
— Я буду в моей спальне. Меня не беспокоить. Никому.
— Подразительно, – шепнула Нэнси, приземлившись мне на голову и тоже выглядывая за дверь.
— Может, подозрительно?
Её лапа больно примяла мне ухо, так что я качнула головой, скидывая крылатую засранку.
— Я так и сказала!
— Ладно, пойду послушаю, что она там делать собирается.
— Только аккуратно. На заднем дворе у меня было одно место для трупа. И как ты поняла, оно уже занято.
Я вздохнула и незаметным хвостиком побежала за Аннит. Главное не попасться ей на глаза! Очень скоро подозреваемая остановилась у двери и осмотрелась, нет ли кого-то рядом. Кто бы сомневался, что «своей спальней» она называет комнату Эдварда?
Аннит вошла, а я пулей, но очень тихой, метнулась к двери. Так, надо бы как-нибудь посмотреть, что она делает. Как хорошо, что баба Люба наградила меня телом большой кошки. То есть, нет, отвратительно и как так можно! Но даже в проклятье есть свои маленькие плюсы. Я встала на задние лапы и еле-еле дотянулась до замочной скважины. Ничерта не видно. Кажется, Аннит закрыла все окна, достала карманное зеркало и… оно засветилось!