Она устроилась прямо на полу, в своей излюбленной восточной позе со скрещенными ногами, и принялась доставать из большой коробки вещицу за вещицей, любовно протирая каждую мягкой тряпочкой и отставляя в сторону. В очередной раз, запустив руку в коробку, Тори нащупала что-то плоское. Картина? Она достала ее и развернула мягкий холст. На миг ей показалось, что она смотрится в зеркало. Цыганка Магда! Как папа решился расстаться с этой картиной?
— Любуешься собственным портретом?
Услышав глубокий голос, Тори вздрогнула, подняла глаза и залилась краской гнева. Перед ней, обаятельно улыбаясь, стоял этот нахал Алан.
— А я думала, что ты хорошо воспитан!
— Извини, я звонил. Но ты, видимо слишком увлеклась своим неотразимым обликом. И я не могу тебя за это винить. А поскольку дверь была не заперта...
— Прежде всего, это вовсе не мой облик. Это моя прабабушка! Между прочим, она была цыганкой.
Алан присел рядом и осторожно взял портрет из рук Тори. Он долго молчал, и Тори, заглянувшей в его лицо, показалось, что оно неожиданно осунулось, а глаза потемнели.
— Цыганка... — наконец хрипловато сказал он, — твоя прабабушка — цыганка?
— Да, а что? — насторожилась Тори. — Не веришь? Но это действительно так. Подробностей я не знаю. Папа только рассказывал, что, в конце XIX века ее вывез из Италии мой прадедушка. Он так влюбился в эту экзотическую красавицу, что даже согласился на ее условие: перевезти вместе с ней в Америку весь ее табор. Так, якобы, в Америке появились цыгане. Они обосновались где-то на границе Мексики и Техаса. А ты что-то имеешь против цыган?
— Наоборот, — словно очнувшись, ответил Алан и улыбнулся своей обычной беспечной улыбочкой. — Ты сразу показалась мне похожей на цыганку. Черные волосы, бездонные глаза, хранящие древнюю тайну, темперамент, стремительные движения... — И вдруг он хрипловато забормотал, словно в бреду. — Танцы у костра, цыганская свадьба, ревность, кровь...
— Эй! — окликнула его Тори. — Что с тобой?
Алан молча посмотрел на нее. Его зеленые глаза на миг вспыхнули каким-то сильным чувством, и тут же снова посветлели. Он немного растерянно улыбнулся.
— Не обращай внимания. Меня всю жизнь преследуют какие-то смутные воспоминания. Словно бы о цыганском прошлом. Должно быть оттого, что в раннем детстве меня украли цыгане. Никто не знает, откуда они взялись. Недолго возили с собой, а потом оставили у дороги, где меня сразу же подобрали и вернули домой — полиция все время шла по их следу. Но цыган так и не нашли, они словно сквозь землю провалились.
— Может, то были не цыгане, а индейцы? — усомнилась Тори. Об американских цыганах она знала только из семейных легенд. А легенды — они легенды и есть.
— В том-то и дело, что цыгане. Потом, уже когда я стал археологом, как-то во время экспедиции в Италию встретился там с цыганским табором. Сидел у костра с ними, пел их песни, плясал... Они говорили: наш, наш, цыган ты. Я тогда и вправду чувствовал: да, цыган. Еле сдержался, чтобы не уйти с табором.
— Что ж не ушел? — нарочно насмешливо спросила Тори, подавляя странное тревожащее чувство, поднимавшееся откуда-то из бездонных глубин души.
— А тебя там не было, цынгарелла! — беззаботно рассмеялся Алан и непроизвольно потянулся к Тори, чтобы ее обнять.
Та отпрыгнула, зашипев, как рассерженная кошка. Тогда он усмехнулся и, глядя ей в глаза, поднес к губам портрет и поцеловал прабабушку Магду в алые губы. Тори вскрикнула, словно это ее губ коснулись горячие губы мужчины. И опять сладостный ток пронзил ее от сердца до паха.
— Твоя прабабушка Магда не запрещала мне ее касаться, — невинным голосом сказал Алан. — Надеюсь, у тебя нет претензий?
— Есть! — разозлилась Тори. — Это старинный портрет. Нечего слюнявить произведение искусства! Немедленно повесь его над камином!
— Слушаюсь! — И Алан отправился за инструментами, оставив Тори гадать, что же такое с ней происходит.
Оказалось, что Алан приехал на пикапе и привез газонокосилку, различные инструменты и еще целую кучу нужных вещей. Ох, зря Тори рычала на такого необходимого в хозяйстве человека! Впрочем, она уже сменила гнев на милость, и они дружно взялись за налаживание быта. Прежде всего, Алан собрал для Тори кровать, которую отец прислал ей из Аризоны. Девушка тут же отправилась наводить в спальне уют, велев Алану заняться картинами. Это были, в основном, копии с полотен известных американских художников: Вашингтона Олстона, Бенджамина Уэста, Гилберта Стюарта и других. Были здесь и авторские работы, подаренные дочке знаменитого скульптора друзьями ее отца. Эти картины она предназначала для гостиной. Они уже были распакованы, Тори и Алан обсудили, где их развесить, и новая хозяйка коттеджа поднялась наверх.