Выбрать главу

— Я...

— Именно. Сколько бы мы ни старались, мы не могли стать такими, как Масиро. Даже близко к тебе не подбирались. Ты не удостаивала нас и взглядом... Одним лишь тем, что ты жила и рисовала, ты кромсала невидимым ножом души всех детей. Своим равнодушием, бесстрастным, как сейчас, лицом ты растоптала мечты своих сверстников. Стоит только посмотреть на твои картины, как невольно задумываюсь об этом: а, она живёт в совершенно другом мире. Я поняла, что значит настоящий талант. Но я не сдавалась, била кулаком по земле, корчилась от невыносимых мук, а когда поднимала лицо, думая, что хоть сколько-то продвинулась вперёд, Масиро продвигалась ещё дальше... Как будто у неё одной выросли крылья...

Сората и Нанами сглотнули, внимательно смотря на Риту. Серьёзная на вид Масиро навострила от сказанного Ритой уши. Один только Рюноске проверял, как там дела в небе: понемногу накрапывал дождь.

— Из детей, которые собрались в студии, к настоящему времени осталась я одна. Хотя нас было тридцать... Масиро стёрла всех в порошок. Без задней мысли, без всяких эмоций. Когда кто-то уходил, ты даже не подавала вида, что тебя это как-то волнует...

— Я...

— Я не могла тебя простить, Масиро... Поэтому всячески помогала тебе стать мангакой, желая, что ты исчезнешь. Научила пользоваться компьютером. Помогла оформить дорогу в Японию. Потому что думала, если ты нарисуешь скучную мангу, которую все раскритикуют в пух и прах, ты поймёшь, каково нам. Но почему ты дебютировала?!

Рита впилась в Масиро взглядом, налитым кровью.

— Рита... я...

Масиро что-то пыталась сказать. Но у неё получалось произнести только начало фразы.

Вместо неё вставил своё слово Сората.

— Если ты так думала, зачем приехала? — задал он вопрос, зародившийся в глубине его души.

— После всего услышанного ты так и не понял, Сората?

Взгляд Риты пронзил парня, и от мощных эмоций, испускаемых девушкой, у него по всему телу побежала жуткая боль. Он очень хотел отвести глаза, но не мог — Рита притягивала его словно магией. А ещё он думал, что, если сейчас убежит, уже никогда не услышит от Риты правду.

— Ты бы на моём месте её простил? Простил бы человека, который с лёгкостью добился того, к чему другие люди стремятся изо всех сил, вкладывают душу и жертвуют всех себя, а потом потерял бы интерес и всё бросил? Объясни мне.

— Так вот в чём причина?..

Сората незаметно для себя сжал кулаки.

— Хочешь сказать, я не мечтаю, чтобы Масиро, у которой есть всё, чего я хочу, стала самой знаменитой художницей? Да мне можно гордиться тем, что когда-то я училась рисовать в той же студии, что и она. Не понимаю, зачем мне откладывать из-за неё кисть. Хочется верить, что Масиро такая одна единственная. Хочется верить, что я поспособствовала становлению Масиро. Да разве ты поймёшь мои чувства, Сората...

Как он понял бы? Его мечты ещё никогда никто не рушил. И никогда он не сталкивался с настоящим талантом. Потому не мог ничего сказать. Не мог найти внутри себя слова, которые годились для Риты.

До сих пор Рита бросала Масиро вызов, не желая прятать глаза. Постоянно лицезрела её талант и продолжала рисовать картины рядом с ней. Потому-то и восхищалась её талантом. Пыталась догнать её. Но не смогла. И возненавидела. Но не могла ненавидеть всё время. Как не могла и сдаться. Талант Масиро служил маяком на её пути...

Возможно, потому что она понимала талант Масиро лучше кого бы то ни было.

Сората только и мог, что испытывать на себе взгляд выговорившейся Риты.

Тишину нарушил до сих пор молчавший Рюноске.

— Мисс Нахлебница, ты всё?

Ощутимо заморосило, и Рюноске единственный достал из сумки складной зонтик.

— Если всё, уйди с дороги. Загораживаешь путь.

Рита и не подумала отходить от дверей и пронзила Рюноске колким взглядом. Хотя другой человек отшатнулся бы в страхе, его лицо даже не изменилось. Напротив, он прихлопнул комара, севшего на руку.

— Если понимаешь мои слова, с дороги. Я потерял драгоценные десять минут рабочего времени.

— Я не с тобой же разговаривала?

— Тогда соображай быстрее. Раздражает.

— Эй, Акасака, — одёрнул его Сората.

Однако ни Рюноске, ни Рита не собирались в скором времени уступать.

— Ты же можешь спокойно пройти мимо, разве нет?