Но как только Дзин поднялся по лестнице на третий этаж, всё изменилось. В воздухе тут же повеяло тревогой. В Суйко первые классы занимались на первом этаже, вторые на втором, а третьи — на третьем, потому для нынешнего сезона ничего не выбивалось из нормы.
Хоть школа и аффилированна с Университетом искусств Суймэй, количество учеников, которые могли поступить по эскалаторной системе, было ограничено. Потому три четверти учащихся усиленно готовились к экзаменам.
По прибытии на третий этаж Дзин резко остановился. А затем совершенно расслабленно, звучно зевнул:
— Фуа-а-а. Спать хочу.
Веки тяжелели по очевидной причине. Вчера вечером он рассказал Руми о своём намерении поступать в Осаку, и та закатила скандал, не дав нормально поспать.
И снова зевнул. Снял очки и вытер глаза, в уголках которых скопилась слёзная жидкость. Затем протёр заляпанные очки, вернул их на место и развернулся в сторону лестницы.
— Я сегодня пас.
Дзин спустился на первый этаж, прошёл мимо обувных шкафчиков и направился в медпункт. Постучавшись, вошёл внутрь.
— Простите.
Медпункт пустовал. Обычно добросовестная медсестра куда-то делась.
— Ну и ладно.
Дзин подошёл к кровати, отгороженной занавеской. Думая, что там никого, парень отодвинул занавеску и тут же замер.
На кровати находился знакомый человек.
Свернулась калачиком, словно кошка, его подруга детства — Камигуса Мисаки. Она мерно посапывала, совершенно не волнуясь о смятой униформе. Будто не выспавшись ночью, девушка развязала галстук и расстегнула несколько пуговиц на блузке. И в просвете виднелся белый бюстгальтер. А из-под задранной юбки открывался соблазнительный вид на бёдра и даже нижнее бельё.
— Не спи так развалисто где попало.
Чтобы вернуть на место откинутое одеяло, Дзин наклонился к Мисаки. И в тот миг в бюстгальтере девушки что-то сверкнуло.
Серебряный аксессуар в виде медведя-маскота.
Дзин дарил его Мисаки на день рождения в уходящем году. С тех пор украшение ни на день не покидало её грудь.
Ожерелье казалось немного детским, но на Мисаки смотрелось уместно.
С похожим дизайном Дзин подготовил для неё и кольцо на Рождество.
Когда он достал его из кармана, взгляд сам собой упал на безымянный палец Мисаки на левой руке. Впервые Дзин покупал ей кольцо, потому немного боялся, вдруг прогадает с размером.
Сейчас, когда Мисаки спит без задних ног, получится безопасно проверить — лучшего шанса не будет. Она не проснётся, если немного её пощупать.
Дзин взял левую руку девушки и надел на безымянный палец кольцо. Размер оказался впритык.
— Первый барьер пройден.
Дзин вздохнул с облегчением.
Какое-то время полюбовавшись тем, как кольцо хорошо сидит на пальце Мисаки, Дзин решил его снять. Но сделать это так же просто, как надеть, не вышло.
Парень попробовал медленно его повращать и постепенно сдвинуть к кончику пальца, но и это не увенчалось успехом.
«Попал».
Стоило напряжению обрести форму слова, как оно сковало всё тело по рукам и ногам. Несмотря на зиму, спина покрылась неприятной испариной.
Более того, едва Дзин на секунду отпустить Мисаки, как она дёрнулась во сне и сложила пальцы в замок на груди, словно в молитве.
Хоть Мисаки и не проснулась, она запросто могла открыть глаза в любой момент и тогда пиши пропало. Весь на нервах, Дзин схватил левую руку Мисаки, прилипшую к декольте.
И тут же за спиной резко отдёрнули другую занавеску.
— !..
Пусть криков не последовало, Дзин конкретно оторопел.
А когда развернулся, увидел зевающего учителя рисования. Коменданта Сакурасо, который там вместе со всеми и жил, — Сэнгоку Тихиро.
Поймав его взгляд, она заявила:
— Только не испачкай — подумай о тех, кто будет пользоваться кроватью потом.
Затем, не показывая интереса к Дзину, взяла с края кровати пиджак от костюма и надела.
То, что его спалила Тихиро, успокоило Дзина.
— Тихиро-тян, пропускаешь?
— Настроение паршивое, решила поспать.
— Можно подумать, если прикидываться больным, в мире всё само разрулится.
— Да всё равно.
Зевая ещё сильнее, чем только что, Тихиро направилась прочь из медпункта.
— А, Тихиро-тян, погодь.
— Чего тебе?
— Нет годного способа снять кольцо?
Сонный взгляд Тихиро тут же метнулся к левой руке Мисаки.
— Совать, значит, молодец, а вытаскивать — нет?
— Я над этим работаю.