«Ты слуга, но при этом испытываешь к хозяину неположенные чувства. По-моему, это позорно. Хочешь сказать, у тебя нет скрытых мотивов?»
«У-у меня нет никаких скрытых…»
«Хотела держать меня подальше и монополизировать Рюноске. Сегодня сочельник. Ничего у тебя не выйдет».
«К-короче, Рюноске-сама вас презирает! Если поняли, то смиритесь наконец».
В итоге она вернулась к тому, с чего начинала.
Рита оторвала руки от клавиатуры.
— Всё-таки любить на расстоянии — тяжело.
Рита вгляделась в далёкое небо за окном, оно простиралось вплоть до Японии.
— Так-то оно так. Значит, можно и встретиться.
Но нельзя было просто взять и увидеться. Она рисовала картину, которая будет участвовать в конкурсе. Риту попросили что-нибудь подготовить для выставки современного искусства, которая пройдёт в музее уже скоро. Она вовсе не отказывалась от Рюноске, но должна была доказать самой себе, что может представить на выставке свою работу. Потому рисовала. А рисование придавало дополнительных сил. Ею двигала любовь к Рюноске. И эти чувства превращались в новую энергию, которая пробуждала сильное желание творить.
Изначально Рита планировала вернуть Масиро из Японии и не ждала от поездки ничего приятного, но теперь по-настоящему ей радовалась. Путешествие напомнило ей кое о чём важном… о том, что она любит. И вернуло на путь художницы, с которого Рита однажды сошла. Она полюбила рисование как никогда. Как ничто другое. Повседневная жизнь наполнилась смыслом.
Рита посмотрела на календарь на столе и проверила расписание. Близился январь, а за ним февраль. И едва на глаза попалось 14 февраля, губы Риты расплылись в улыбке, словно ей на ум пришло что-то приятное.
— В Японии ведь на День святого Валентина дарят шоколад любимому парню.
На самом деле хотелось прямо сейчас взять паспорт и улететь в Японию.
Захлопнув ноутбук, Рита одновременно расплылась в злобной улыбке и заявила:
— Жди с нетерпением мою валентинку.
Часть 4
Электронные часы в мобильнике показывали 8:09.
Гастропаб на Тэбасаки, в трёх станциях от университета, кишел людьми.
С краю у барной стойки сидела унылая Сэнгоку Тихиро, которая трудилась комендантом в Сакурасо. Она пьяно пробурчала:
— Блин, сегодня праздник, веселым парням и девушкам надо идти не в захудалый бар, а в какой-нибудь стильный итальянский ресторан.
Из-за сочельника вид парочек особенно бросался в глаза. А их было больше половины в баре.
Именно эта сумасбродная атмосфера выводила Тихиро из себя.
— В стране кризис, ни у кого нет денег на свидания.
Сидящая рядом коллега Кохару всем своим видом показала, что её это не волнует, и пригубила пивную кружку. Её лицо залилось лёгким румянцем. Их посиделки начались какой-то час назад, а они уже хорошенько напились.
— Блин, не будь такой узколобой. Во время сочельника можно просто сказать: «Красивый ночной вид». А потом: «А ты красивее». Так, начальник, подлей-ка пива.
— И мне~
Кохару по примеру Тихиро протянула бармену стакан и ляпнула:
— Слух, слух, а тот недавний парень красавчик?
Но её полностью проигнорировали.
— Если не любишь ночной вид, сразу пришвартовывайтесь в отеле. В конце концов, ради этого всё и затевается.
— Вот ваше пиво.
Усатый бармен средних лет передал через стойку два пива. Тихиро и Кохару приняли добавку и тут же налегли на выпивку.
— Ух~
— Пиво-то вкусное~
Затем подоспел заказанный мясной рулет с дополнением из периллы.
Странно скривившись, Тихиро поднесла рулет ко рту.
— Кстати о птичках. Тихиро-тян, что надумала?
Не успела она проглотить еду, как Кохару полезла с вопросами.
Основная часть важных дел осталась позади, но на ум пришло два из них.
— Ты о чём конкретно?
— Разумеется, о Кадзуки-куне.
— Никаких Кадзуки-кунов.
Когда поднимаются неприятные темы, самое то запить их пивом. Тихиро сбилась со счёта, заказывая у бармена всё новые и новые порции. А тот и рад стараться.
— Вы оба взрослые люди, если не пойдёте навстречу друг другу, не продвинетесь.
— Вот ещё тебе не хватало влезать.
Тихиро зыркнула на Кохару, и та шутливо отсмеялась.
— Страшно-о.
— Блин, офигела? Вопросы ещё твои — что я планирую делать. Омерзительно.
— Можно и полегче. В те времена я вообще-то тоже любила Кадзуки-куна.
— Что касается тебя, ты вечно завидовала другим. Лучше бы тебе избавиться от этой своей черты. Я не шучу.