— …
В контрасте с Дзином Мисаки была готова рвать и метать.
— Я люблю тебя.
— Знаю.
— Неа, не знаешь! Моя любовь — самая обычная в мире! Хочу с тобой гулять, ходить на свидания, чмоки и всякое такое… короче, быть парой!
— …
— А у тебя любовь не такая?
— Такая, но сейчас всё по-другому.
— …
Дзин нежно положил руку на голову Мисаки.
— Сейчас я тебя не заслуживаю.
— Ерунда.
Мисаки едва не перешла на плач.
— Нет, не ерунда.
Дзин отчаянно задавил вихрь эмоций, который разбушевался у него в груди.
«Неважно, в каком виде, я хочу завладеть Мисаки». Заглушить бы демона, который это нашёптывал…
— Не ерунда это…
Стиснув зубы, Дзин сопротивлялся соблазну и свирепому желанию.
Он медленно погладил Мисаки по голове.
Та крепко его обнимала.
— Тогда что мне делать?..
— Можно ничего.
— Ну как же…
В области груди похолодело — из-за холодных слёз Мисаки.
— Тебе… будет нормально и так.
— Но я тебя не понимаю!
— Но всё-таки тебе будет нормально и так.
— Не понимаю. Ни тебя, ни твои слова.
— Думаю, понадобится время… Но я обязательно тебя догоню.
— Говори понятнее! Почему?! Что со мной не так?! Скажи, и я исправлюсь! Я тоже изменюсь!
Эмоции ударили в самое сердце.
— …
Но Дзин мало что мог ответить.
— Дзин.
Слёзы заглушили голос.
Влажные глаза пристально глядели на него.
Потому Дзин спокойно выдал последние слова:
— Тебе будет нормально и так. Будь такой. Такой, какой я тебя люблю…
— Это глупо!..
Печаль в голосе Мисаки показывала всё её отчаяние. Руки лишились сил.
— Глупо!
Подняв упавшее на пол полотенце, Дзин встал вместе с Мисаки и накрыл замерзшую после ванны девушку.
— Иди-ка снова в ванну.
Ведя за собой Мисаки через силу, Дзин пошёл в ванную комнату. И кое-как запихал туда девушку. Какое-то время подождал, и послышался мощный звук воды. А посреди него раздавался плач Мисаки.
Она плакала. Громко плакала. Но Дзин не имел права её успокоить.
Не заходя к себе в комнату, он направился к прихожей. Вышел наружу и поёжился от прохладного воздуха.
Падал снег.
Мир полностью окрашивался в белый.
С каждым проделанным шагом на земле оставались следы.
Но заметил это Дзин только через десять минут после того, как вышел из Сакурасо.
— А, снег?
Рука, засунутая в карман, сжимала кольцо, которое Дзин так и не отдал.
Жить можно даже в Сакурасо?
Часть 1
— Сегодня буду убираться, — заявил Канда Сората, когда вернулся после обеда в свою комнату 101 в Сакурасо.
Картина, которая виднелась в дверном проёме, навевала уныние. На полу валялись учебники и распечатки, манги, журналов и коробок от игр были целые горы. Сората как мог старался не замечать бардак, но настал предел терпению.
На Новый год он ездил домой в Фукуоку и не успел убраться, а потом закончились зимние каникулы, в Сакурасо много чего произошло, потому свободного времени на нормальную уборку не осталось.
Сората распахнул настежь окно и стал терпеть ледяной воздух с улицы, лишь бы проветрить затхлую комнату.
Тут же семь кошек, которые теснились в углу кровати, разом недовольно заворчали. Вот их громогласные призывы Сората вынести уже не мог.
— Ладно-ладно, мне надо убираться, а вы, ребята, идите погуляйте, — сказал он, но кошки даже не подумали ему подчиниться. Тогда он взял поочередно белую Хикари, чёрную Нодзоми, черепаховую Кодама… и остальных и вынес по одной в коридор.
— Вот так.
Теперь никто не мешал.
Нет, осталась ещё одна здоровенная кошка.
Почти в центре комнаты на дзабутоне расселась девушка, которая с чопорным лицом зачитывалась сёдзё-мангой. Гениальная художница Сиина Масиро — она жила в комнате 202. С ноября прошлого года она начала публиковаться в ежемесячнике, то бишь перешла в ранг настоящего профессионала.
— Сората, — сказала она, не отрываясь от манги.
— Чего?
— Холодно.
— Я окно открыл.
— Зима же.
— Уборка! Проветривать надо! Поняла?
— Зима же.
— Уборку надо делать в любое время года! Короче, если холодно, дуй к себе.
— Сората тоже пойдёт?
— Я буду убираться!