— …
Но Дзин мало что мог ответить.
— Дзин.
Слёзы заглушили голос.
Влажные глаза пристально глядели на него.
Потому Дзин спокойно выдал последние слова:
— Тебе будет нормально и так. Будь такой. Такой, какой я тебя люблю…
— Это глупо!..
Печаль в голосе Мисаки показывала всё её отчаяние. Руки лишились сил.
— Глупо!
Подняв упавшее на пол полотенце, Дзин встал вместе с Мисаки и накрыл замерзшую после ванны девушку.
— Иди-ка снова в ванну.
Ведя за собой Мисаки через силу, Дзин пошёл в ванную комнату. И кое-как запихал туда девушку. Какое-то время подождал, и послышался мощный звук воды. А посреди него раздавался плач Мисаки.
Она плакала. Громко плакала. Но Дзин не имел права её успокоить.
Не заходя к себе в комнату, он направился к прихожей. Вышел наружу и поёжился от прохладного воздуха.
Падал снег.
Мир полностью окрашивался в белый.
С каждым проделанным шагом на земле оставались следы.
Но заметил это Дзин только через десять минут после того, как вышел из Сакурасо.
— А, снег?
Рука, засунутая в карман, сжимала кольцо, которое Дзин так и не отдал.
Жить можно даже в Сакурасо?
Часть 1
— Сегодня буду убираться, — заявил Канда Сората, когда вернулся после обеда в свою комнату 101 в Сакурасо.
Картина, которая виднелась в дверном проёме, навевала уныние. На полу валялись учебники и распечатки, манги, журналов и коробок от игр были целые горы. Сората как мог старался не замечать бардак, но настал предел терпению.
На Новый год он ездил домой в Фукуоку и не успел убраться, а потом закончились зимние каникулы, в Сакурасо много чего произошло, потому свободного времени на нормальную уборку не осталось.
Сората распахнул настежь окно и стал терпеть ледяной воздух с улицы, лишь бы проветрить затхлую комнату.
Тут же семь кошек, которые теснились в углу кровати, разом недовольно заворчали. Вот их громогласные призывы Сората вынести уже не мог.
— Ладно-ладно, мне надо убираться, а вы, ребята, идите погуляйте, — сказал он, но кошки даже не подумали ему подчиниться. Тогда он взял поочередно белую Хикари, чёрную Нодзоми, черепаховую Кодама… и остальных и вынес по одной в коридор.
— Вот так.
Теперь никто не мешал.
Нет, осталась ещё одна здоровенная кошка.
Почти в центре комнаты на дзабутоне расселась девушка, которая с чопорным лицом зачитывалась сёдзё-мангой. Гениальная художница Сиина Масиро — она жила в комнате 202. С ноября прошлого года она начала публиковаться в ежемесячнике, то бишь перешла в ранг настоящего профессионала.
— Сората, — сказала она, не отрываясь от манги.
— Чего?
— Холодно.
— Я окно открыл.
— Зима же.
— Уборка! Проветривать надо! Поняла?
— Зима же.
— Уборку надо делать в любое время года! Короче, если холодно, дуй к себе.
— Сората тоже пойдёт?
— Я буду убираться!
— Тогда не уйду.
Масиро вернулась к чтению манги, нагло проигнорировав настоятельную просьбу Сораты. Разумеется, он не мог взять её, как кошек, и выкинуть в коридор. Уборке она явно будет мешать, но Сората попытался представить её частью мебели.
Прежде всего надо было навести порядок на полу: учебники сложить с учебниками, распечатки с распечатками. Сората разделил новые журналы и те, которые на выброс, скомкал непонятно когда накопившиеся листовки из торгового района и кинул в мусорку. Всё-таки рекламки с предмартовской распродажи не понадобились.
Из стопки старых игрожурналов выпали результаты экзаменов за первый семестр. Математика, 67 баллов — ни много, ни мало, обычный результат. Это Сората тоже скомкал и выбросил в корзину.
Возле телевизора стояли в ряд коробки с играми, и когда он проверил диски, во многих упаковка не сошлась с содержимым. На то, чтобы переложить их на свои места, ушло изрядно времени. Но где-то через полчаса на полу воцарился в порядок.
— Сората.
— М?
Когда он обернулся на оклик, Масиро держала в руке какой-то обрывок бумаги.
— А это? — спросила она и показала, как выяснилось, не обрывок бумаги, а фотографию, которая могла выпасть из книг.
— А.
Увидев снимок, Сората оторопело открыл рот. В груди сразу потеплело от приятных воспоминаний.
Фото сделали в прихожей. И на нём был запечатлён Сората в то время, когда впервые побывал в Сакурасо.
Часть 2
Кабинет директора, куда его впервые вызвали, находился в том же здании, что и класс, но ощущался совершенно по-другому. Всё было строго. Даже воздух обдавал холодом. И вовсе не из-за кондиционера…
Каждый отдельно взятый звук слышался до боли отчётливо. Как и собственная фраза «Разрешите войти». Как и щелчок закрытия двери. Как и крики со спортивной площадки — соревновались клубы бейсбола и софтбола. И тихое «Угу» директора… Всё это разлеталось по отнюдь не тесному кабинету директора.
На двух стенах висели деревянные полки, на которых стояли награды и сертификаты в рамках. Едва ли среди них попадались спортивные призы. Нет, там были награды за победу в искусстве — музыке и рисовании.
Ничего удивительного, ведь известная в народе Суйко на самом деле называлась Старшей школой при Университете искусств Суймэй. В самом университете, который культивировал исключительно искусство, предлагались на выбор факультеты музыки, рисования, видео, литературы, драмы и вещания, а в старшей школе, прикрепленной к нему, помимо общего направления были специальные — музыка и рисование.